— Пойдёмте, лететь пора.
Почти два месяца после событий на Сийлосе от компании реблов не было ни слуху, ни духу. По крайней мере, я о них не слышал ни разу, чему был весьма рад. За это время мы на «Амидале» провели три превосходных рейда – вместе, совсем как раньше. В перерывах между заданиями жили на станциях корпорации, тренировались, занимались техническим обслуживанием, отдыхали… насколько, конечно, позволял график нашей Генеральши. Рейды рейдами, а «Амидала», всё же, в первую очередь, штабной корабль. Рийо, даже став мамой, летала ненамного меньше: тут помочь, там проконтролировать, здесь договориться о сотрудничестве с очередными партнёрами. Руководители других компаний, как мужчины, так и женщины, предпочитали иметь дело именно с ней, охотнее шли на уступки, зная, что в перспективе выгода будет обоюдной. Маленькая Дана, пока мама работала, без присмотра не оставалась. На некоторых станциях, где много женщин, количество потенциальных нянек буквально зашкаливало. Опытные мамаши, воспитавшие по несколько детей, а то уже и внуков, сами предлагали посидеть с малышкой несколько часов. А на главной базе большинство обязанностей брали на себя свои: Осокина приятельница Кассия Кунби, тоже тогрута, твилека Кои Дару, докторши из Карантинной службы и, конечно же, Ирис Тано, мама Осоки. Заодно они окружили заботой и бывшую ситку Асаж Вентресс. Её сын Кай был младше Даны на девяносто четыре дня, то есть, чуть более трёх земных месяцев, поэтому хитрая мамочка-датомирка очень внимательно всё запоминала, чтобы потом самой применить на практике. Правда, Кай первые месяцы казался полной противоположностью Дане. Беспокойный, горластый, он временами переполнял чашу терпения даже твилек. Со временем он то ли стал орать поменьше, то ли мы все немного попривыкли. Вырос, смеялись няньки. Сама Асаж после родов восстановилась очень быстро. Утро на главной базе частенько начиналось так: меня вытаскивали из-под одеяла, давали немного времени «на умыться», затем вкладывали в руки световой меч, и начиналась потеха. Вентресс в качестве разминки быстренько доводила меня до состояния «язык на плече», а затем они с Осокой рубились в полную силу, с использованием всего джедайского арсенала, а я и собравшиеся зеваки наблюдали. Я не возражал, наоборот, проводить бои именно с Асаж мне нравилось больше. Осока, хоть и неплохо меня выучила, всё же, немного щадила, датомирка же любила, чтобы всё всерьёз. А ожог от случайного касания можно быстренько залечить Силой: с нами теперь была одна из мощнейших целительниц старого Ордена и несколько ведьм, перебравшихся с Датомира.
Идиллия нарушилась однажды утром, когда после тренировки и завтрака каждый занимался своим делом. Рийо и Падме нянчились с Даной, изучавшей бескрайние просторы рубочного дивана. Я листал на экране галактические новости, поглядывая, как ползает малышка. В свои восемь месяцев она шустро передвигалась по всей центральной палубе, забиралась по ступеням рубочного подиума и активно тянулась вверх, опираясь на что-нибудь, вот как сейчас о диванную спинку. Именно в этот момент из переходной галереи донеслись стремительные шаги, и в рубке появилась Осока. Мы все разом повернули головы. Особенно удивилась Дана. «Тётю Осоку» она видела в разном настроении, от шумно-весёлого до крайне задумчивого, но такой взвинченной – ещё ни разу. Девочка даже спряталась за материнский локоть, насторожённо тараща жёлтые глазищи.
— У нас пожар? — с явным неудовольствием спросила Рийо.
— Почти, — выдохнула моя подруга. — Нужны все наши внештатные поисковые группы.
— Это серьёзно, — Рийо взяла девочку на колени. — Что ищем?
— Детей. Агент в имперской Инквизиции сообщил, что Инквизиторам «в поле» разосланы поручения изъять «объекты» и доставить в исследовательский центр на Гесперидиуме. Всего – двадцать семь адресов.
— Дети – чувствительные?
— Точно не известно. Но, если так, похоже, старый сушёный павиан снова хочет ставить какие-то опыты с Силой. Как во время войны, помнишь?
— Ещё бы. В Сенате целое расследование было. А список есть?
