— На этот раз мы можем только догадываться. Есть координаты двух целей. К одной я отправлюсь сама.
— Ты хочешь, чтобы ко второй отправился я? Хорошо. Я в деле.
Интересно, а куда б ты делся-то??
— Будет полезно взять с собой Эзру, — добавила моя подруга.
— Он, кажется, уже на задании, — щелчок панели управления, шуршание двери, звук падения, вслед за этим голос мелкого:
— А чо, она же сказала «джедайское дело»!
— Зеба тоже прихвати, он неплохо показал себя в рукопашной, — продолжала Осока. Сделала паузу и осведомилась, обращаясь, очевидно, к Эзре: — Тебя не учили, что невежливо говорить о присутствующих «она»?
— Не-а, — ничуть не смутился Эзра. — Ну, чо, куда летим-то?
Осока объяснила, что «цель» располагается на планете Итор, дала планетарные координаты и засим распрощалась.
— Ты не сказала им, что цель – ребёнок? — спросил я на улице.
— Я, что, больная? Тогда бы Джаррус точно не согласился. Ничего страшного, сюрприз будет.
Первое, что мы обнаружили, прибыв в систему Чандел, был малый пассажирский лайнер региональных линий. Кораблик беспомощно болтался в космосе, не подавая ни сигналов бедствия, ни каких-либо признаков жизни.
— Идём к нему, — распорядилась Осока.
— Может, сперва заберём ребёнка? — возразила Рийо. Осока покачала головой:
— Не сбивай меня, пожалуйста, я и сама собьюсь. Сила подсказывает мне, что сначала нужно сюда.
Горизонтальные галереи «Амидалы» рассчитаны на четыре основных галактических стыковочных стандарта. Лайнер использовал один из них.
— Вот преимущества серьёзного корабля, — заметил Иан. — Не то что какой-нибудь истребитель…
— Да, с истребителя мы бы к нему на борт не попали, — сказала Осока. — Трюма у него нет, да и был бы, кто бы его нам открыл? Алекс, пойдём вдвоём. А вы пока перекройте люк, вернёмся – постучим.
— Там живые-то есть? — спросил Базили.
— Кто-то есть, насколько я чувствую. Сейчас разберёмся.
Коридоры корабля встретили нас могильной тишиной и разрухой. На полу валялись какие-то обломки, половина ламп не горела, и над всем этим плыл едва уловимый тяжёлый запах. Осока подошла к стене, тронула пальцами выжженную в металле неровную борозду.
— Здесь был бой? — предположил я.
— Бойня, — печально сказала Осока. — Тот, кто ворвался на корабль, просто убил всех свидетелей световыми мечами. Стиль Инквизиторов, причём, из новых. Предатели, всё же, иначе воспитаны, они мараться бы не стали… Так. Один выживший там, в конце коридора, второй где-то внизу.
В конце коридора, возле двери, ведущей в носовую часть корабля, мы обнаружили старушку. Тяжёлая стеновая панель ид дешёвого материала – астероидного железа – придавила ей ноги. Голову пожилой женщины плотно укутывал синий платок, по полю которого вдоль шёл золотистый узор – то ли монгольские узлы, то ли древнеславянские «родимичи».
— Помогите… — простонала она. — Я здесь… Кто-нибудь…
— Сейчас-сейчас, — Осока схватилась за край листа, поджала губы, призывая Силу, и отвалила панель в сторону. — Не волнуйтесь, мы Вас заберём отсюда.
Я включил комлинк:
— Базили! Давай носилки!
Силы, должно быть, совсем оставили женщину, она что-то шептала едва слышно, Осока наклонилась ближе.
— Что она? — спросил я.
— Внучка! Её внучку забрали Красные Клинки.
— Ясно.
— Как Вас зовут? — спросила Осока.
— Дарья. Наши? Вы – наши? — удивлённо произнесла женщина, обращаясь теперь уже ко мне. Говорила она на словиоски. Значит, насчёт узора я не ошибся.
Толкая перед собой репульсорные носилки, подбежал Базили. Втроём мы аккуратно переложили на них старушку.
— Расслабьтесь, — сказала Осока. — Вами займётся наш медик. А внучку Вашу мы найдём обязательно, даю слово.
Женщина слабо улыбнулась:
— Не надо напрягаться, девочка. Я хорошо говорю на базик. Вы, наверное, наш язык давно учили, в школе?
— Вообчи, то-ес не ваш език, — ответила Осока на чистом словиоски. — Мой муж ес со планеты, где говорят так. Отдыхайте.
Базили увёз носилки к стыковочному узлу, а мы по вертикальной лестнице спустились на нижнюю палубу, к машинному отсеку.
— Здесь, — сказала Осока, останавливаясь перед задраенной дверью. — Он один и ужасно боится.
Минут десять мы стучали в переборку, пытались кричать в мембрану механического аварийного звукопередатчика, чтобы запершийся член экипажа открыл задрайку. Наконец, Осока вскрыла переборку мечом. И охнула, скривившись. В машинном отсеке под станиной гипрепривода скорчилось тело маленького механика-сквиба. Обезумевший от ужаса, он не обращал внимания на наши увещевания, а когда увидел кончик огненного лезвия, прошедший сквозь металл, у бедняги не выдержало сердце.
