Пока не стар,
Идешь ты в бар,
Подобно человеку,
И смотришь на живой товар
По выбитому чеку.
Но ждет тебя здесь не любовь
(Иронию прости нам!):
Тут бьют тебя и в глаз, и в бровь
Мингрелец с осетином.
И вот, сдержав протяжный стон,
Не жив, но и не помер,
Ты ищешь в будке телефон
И набираешь номер!
К тебе на помощь мчится друг,
Уже втолкнувший в тачку
Почти без скручивания рук
Безумную гордячку.
И если не напьешься в пласт
И будет все в порядке —
Она тебе, возможно, даст
Свои погладить прядки.
И, лежа на ее груди
И локоном играя,
Ты Музе скажешь вдруг: «Гляди!
Сестра твоя родная!»
Закончив чтение одновременно, мы с Гагой глянули друг на друга и радостно захохотали.
По случаю весьма позднего нашего появления Ренатушка встретила нас в прихожей бледная, скорбно прижав руки к груди… И, естественно, поутру довольно чопорно с нами обращалась – сухо кивнула и прошла в ванную. Гага, повернув голову, посмотрел ей вслед. Судя по добродушно оттопыренной нижней губе и блеску глаз, он был доволен, что гулянье, редкое в его теперешней жизни, блистательно удалось.
Ренатушка вышла из ванной уже причесанная, свежая, подтянутая, как и положено молодой немке.
– Я все понимаю, Игор, – заговорила она. – Но скажи мне, зачем ты взял сумку с получкой – ведь ты же знал, что напьешься и потеряешь ее!
«Ну, во-первых, там была уже не вся получка…» – подумал я.
– Но ты же прекрасно знаешь, Рената, – слегка передразнивая занудливость ее тона, произнес Гага, – что сумку вернут: сколько раз я напивался и терял ее – и каждый раз приносили!
– Но зачем тебе нужно столько раз напрягать нашу социальную систему, вновь и вновь проверять ее честность! – взволнованно проговорила она.
– Но мне кажется, это ей приятно! – вступил я.
Гага мне подмигнул.
– Ну что ты, Валера, тепер хочешь на завтрак? – уже весело и дружелюбно (вот жена!) обратилась ко мне Рената.
– Думаю – корочку хлеба за такое поведение! – скромно сказал я.
– Дай ему корочку хлеба… и йогурт… и сыр… и кофе свари! – уже вполне сварливо скомандовал хозяин. – В дорогу нам положи только питье: этому – пиво, мне – швепс! Жратвы не клади – купим что-нибудь по дороге.
Приступ крестьянской скупости, усугубленный похмельем! – так это сформулировал я. Мы спустились по лестнице в прохладный и сумрачный гараж под домом и подошли к машине… Гага сосредоточенно молчал – чувствовалось, что предстояло путешествие достаточно серьезное.
Мы поцеловали в разные щеки Ренатушку, положили сумки на заднее сиденье, сели сами на передние.
– Пристегни, Валера, ремешок! – Рената, протянув руку, подняла с сиденья ремень страховки.
Я пристегнулся, утопил кнопочку возле стекла, блокирующую дверь, – так на моей памяти поступали все серьезные автомобилисты, – поерзал, поудобней устраиваясь.
– Ну, спокойно, Рената! – Игорек поднял руку. – Вечером позвоню!
– С богом! – проговорила Рената взволнованно.
По наклонному бетону мы подъехали к воротам, Гага нажал пальцем кнопку радиопульта, зажатого в руке, и ворота разъехались.
– Кстати… – Он достал темные очки, набросил на нос. – Кнопочку блокировочную вытащи! – тщательно выруливая по дорожкам, отрывисто произнес он.
– Пач-чему?!
– Я, кажется, сказал! – сварливо произнес он.
Дикие химические реакции бушевали в нем. Сужу по себе. Иностранное похмелье непредсказумей нашего!
– Но у нас все втыкают кнопочки. – Я взбунтовался. – Чтобы дверь не открылась на ходу!
– Но в Европе, – он слегка издевательски глянул на меня, – давно уже ее… никто не втыкает!
– Пач-чему?!
– При катастрофе… очень трудно… вытаскивать… э-э-э… тела, – сосредоточенно выруливая на дорогу, ответил он.
Пока что мы ехали по знакомой дороге к аэропорту.
– В аэропорт? – поинтересовался я.
Гага сосредоточенно кивнул.
– Уже… катапультировать меня собираешься, из Германии? – вскользь поинтересовался я.
– А что? – беззаботно откликнулся Гага. – Выпили – и хорош!
Настроение улучшалось – особенно у меня: предстояло проехать по Германии, промчаться через пространства, в которых я не был никогда!
Уже Мюнхен удивлял! Как-то не производил впечатления цельного города. Километровая пешеходная зона от вокзала до ратушной площади, где мы бушевали вчера… а вокруг – какие-то поля, рощи, потом вдруг, ни с того ни с сего – скопление огромных домов-параллелепипедов, снова луга и опять старый город, но – отдельно от центра.
