Рангом ниже в иерархии спецснабжения стояли распределители ответственных работников центральных учреждений, которые выдавали «паек литеры „Б“». Они обслуживали те же высшие союзные и российские организации (ЦК ВКП(б) и ВЛКСМ, ЦИК СССР и России, СНК СССР и РСФСР, ВЦСПС, союзные и российские наркоматы, Центросоюз, Госплан СССР и РСФСР, Госбанк, Прокуратуру СССР и др.), но контингент снабжаемых был ниже. Он включал начальников объединений, управлений, секторов, отделений и их замов, руководителей групп и их помощников, а также управляющих и их замов всесоюзных и республиканских трестов, заведующих редакциями центральных газет и др. Через распределители ответственных работников, но несколько хуже обеспечивались также специалисты, работавшие в центральных учреждениях: экономисты, референты, инженеры, агрономы, бухгалтеры, выдвиженцы из рабочих. В 1932 году к распределителям ответственных работников были прикреплены ранее снабжавшиеся по нормам индустриальных рабочих персональные пенсионеры, краснознаменцы, политкаторжане. Нормы в распределителях ответственных работников были скромнее распределителей руководящих работников, но выше норм индустриальных рабочих[172].
Одежду и обувь номенклатура шила на заказ в специальных мастерских, хотя возможности здесь были не безграничны. В зависимости от статуса во внутренней иерархии выдавались ордера на пошив, которые определяли количество разрешенных заказов.
Документы свидетельствуют, что спецснабжение официально полагалось высшей номенклатуре СССР и РСФСР. Распоряжений Центра, санкционировавших спецснабжение в других союзных республиках, найти не удалось, как, впрочем, и постановлений, запрещавших его. Не вызывает сомнения, однако, что на практике система привилегий, аналогичная союзной и российской, существовала для руководящих организаций республиканского значения. Кроме того, периодически, в основном на юбилеи, Центр выделял товары и продукты республиканской номенклатуре, чтобы та, по словам одного документа, «приоделась и подкормилась». Областные, краевые, районные, городские партийные и советские лидеры, за исключением Москвы и Ленинграда, не получили официального разрешения на спецснабжение.
Кроме партийной и советской номенклатуры спецснабжение в стране имела высшая военная, научная и творческая элита. Получая спецснабжение вместе с должностями, она становилась частью правящей номенклатуры.
В состав военной элиты, пользовавшейся спецснабжением, вошли высшие чиновники Наркомата обороны, ОГПУ/НКВД[173] и других военных организаций союзного значения. К военной элите относился также высший командный состав — командующие округами, армиями, корпусами. Помимо особого продовольственного снабжения, в распоряжении военной элиты были специальные закрытые столовые, мастерские для индивидуального пошива обуви и одежды, квартиры. В соответствии с военной иерархией у них были и наивысшие среди военных оклады.
В число привилегированных входила и интеллектуальная номенклатура. Ее становление имеет любопытную историю[174]. Советская власть начала с того, что отменила все ученые звания и степени, существовавшие в царской России, приступив к созданию «своей интеллигенции на службе у государства» и новой иерархии среди интеллектуалов. Первый шаг в этом направлении сделала Центральная комиссия по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ) — правительственная организация, созданная в конце 1921 года при СНК Советской республики[175]. По свидетельству писем, приходивших из местных университетов, в то время «люди науки вымирали пачками», «преподаватели сидели без куска хлеба, а некоторые питались исключительно картофельной шелухой»[176]. ЦЕКУБУ призвана была помочь ученым выжить.
ЦЕКУБУ создавалась по принципу элитарной, а не профсоюзной организации. На ее обеспечение было принято 8 тыс. человек с семьями — наиболее ценные специалисты всех отраслей знания и искусства. Списки ученых составляли на местах, их рассматривала экспертная комиссия ЦЕКУБУ, после чего утверждало правительство. Членство в ЦЕКУБУ давало бесплатный академический паек дополнительно к основному пайку, который получала интеллигенция в период военного коммунизма. Академический паек был в 1,5–2 раза больше пайка «рабочего ударного предприятия»
