За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941 - страница 138

В дальнейшем обозначились два подхода к решению проблемы плана и рынка. Большинство исследователей в ее изучении шли «сверху», то есть показывали проведение рыночных реформ властью. В результате рынок предстает как элемент, допущенный в экономику правительством в целях оздоровления социалистического хозяйства. Проблема, таким образом, сужается. Тот факт, что реальный рынок и частное предпринимательство далеко выходили за рамки официальных разрешений, в данном случае не учитывается. Таким образом, при таком подходе видна лишь «вершина айсберга».

Ограничение анализа рыночных отношений сферой властных решений ведет к неверному, с моей точки зрения, выводу о том, что баланс между централизованным распределением и рынком достигался в результате реформ «сверху». Примером такого установившегося баланса некоторые авторы считают неонэп 1932 года. Однако если это и был баланс, то только в представлении руководства страны о должном соотношении распределения и рынка при социализме. Экономические реформы легализовывали лишь незначительную часть необъятного подпольного предпринимательства.

Другой подход к проблеме плана и рынка основан на преимущественном изучении рыночной активности людей. Он позволяет показать не только легальные пределы рынка, допущенные правительством, но и его скрытую часть. В соответствии с этим подходом именно ежедневное взаимодействие государственного регулирования и рыночной активности людей, как легальной, так и запрещенной, формировало реальное и оптимальное, в рамках конкретных условий, соотношение плана и рынка[542].

В этой книге присутствует синтез обоих подходов: анализ правительственных постановлений сочетается с изучением рыночной активности общества.

В 1990‐е годы для изучения взаимоотношений государственного регулирования и рынка 1930‐х годов исследователи выбирали в основном сферы промышленного производства и сельского хозяйства, не балуя торговлю своим вниманием[543]. Моя книга «За фасадом „сталинского изобилия“», которая вышла в 1998 году, стала первым исследованием, в котором на примере торговли и потребления детально показано, как план и рынок взаимодействовали в практике 1930‐х годов[544]. С момента выхода книги на Западе появились два специальных исследования советской торговли и потребления сталинского времени. Это книги Джули Хесслер и Эми Рэнделл[545]. Они посвящены таким важным проблемам, как: преемственность и отличие торговли периода нэпа и 1930‐х годов, становление советского общества массового потребления, особенности советской политики и культуры потребления в сравнении с обществом массового потребления на Западе, значение рынка в разные периоды развития советской торговли, социальные и гендерные характеристики советской торговой политики, принципы ценовой политики в торговле, создание и развитие сети государственной розничной торговли и др.

В период перехода стран бывшего «социалистического содружества» к рыночной экономике огромную работу в изучении социалистического хозяйства проделали экономисты. Однако в своем анализе экономисты более обращали внимание на сферу управления экономикой и производство. Сферу распределения и торговли как вторичную они затрагивали в самом общем виде. Главное внимание экономисты уделяли анализу базовых характеристик социалистической экономики — централизации, распределению, планированию, от которых предстояло уйти в ходе рыночных реформ. Рыночное хозяйство социализма практически не исследовалось. К тому же экономические работы не решали задач исторического исследования, предметом которого является не экономический механизм как таковой, а последствия экономических реформ и процессов для общества.

Со времени дебатов 1990‐х годов прошло уже два десятилетия. Что нового сделали исследователи в изучении взаимоотношения плана и рынка в советской экономике?

Прежде всего следует сказать, что обозначилась тенденция к смене постмодернистской парадигмы. Молодое поколение историков заинтересовалось проблемами социалистической экономики[546]. В этой группе исследователей на Западе много учеников Шейлы Фицпатрик — выпускников аспирантуры Чикагского университета. Ориентация на экономические исследования среди нового поколения учеников Фицпатрик, которая сама не является экономическим историком, возможно свидетельствует о ее озабоченности однобоким положением дел в историографии, о намерении способствовать изменению историографической парадигмы, а также о ее предвидении того, что маятник исторических исследований, перенасыщенных культурологией, качнется в область знания, где образовался относительный исследовательский вакуум. В этой связи показателен выход специального и юбилейного выпуска журнала Kritika с публикацией материалов форума «Сталинизм и экономика». В рамках форума опубликовано пять статей, которые представляют результаты недавних диссертационных исследований