За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941 - страница 109

. Вместе с тем на товары наибольшего спроса — хлеб, муку, крупу, макароны — цены остались без изменения, что обостряло их дефицит. СНК, пытаясь ограничить покупательский спрос, сократил «нормы продажи товаров в одни руки». В апреле 1940 года они были уменьшены в два-четыре раза и вновь сокращены через несколько месяцев, в октябре. Расширился список нормируемых продуктов (см. приложение, таблица 11).

Правительство пыталось увеличить производство дорогостоящих товаров и продажу населению товаров производственного назначения. Это должно было поглотить часть денег, скопившихся у населения, и несколько ослабить покупательский спрос. Учреждениям и предприятиям было запрещено покупать товары в розничной сети, чтобы не обострять дефицит. Излишнюю мебель учреждений следовало продавать населению[458]. Был запрещен бесплатный показ кинокартин. Сократился вывоз товаров из СССР — 1939 год имеет наиболее низкие с конца 1920‐х годов показатели экспорта. Одновременно руководство страны вновь призвало население самостоятельно заботиться о себе — копать огороды, заводить водоемы и фермы, ходить по грибы и ягоды. Местному руководству было указано на то, что надо изыскивать ресурсы и развивать местную промышленность[459].

Положение в государственной торговле, однако, существенно не улучшилось. Повышение цен не повлияло на спрос населения — деньги у людей были. По-прежнему люди покупали предельные нормы продуктов и очереди не исчезали. Магазины свою дневную норму выполняли за пару часов. Нормы покупок люди тоже старались обходить. В очередь становились целыми семьями, рыскали по городу и покупали во всех магазинах подряд. Продажа излишней мебели предприятий и запрет бесплатного показа кинокартин давали крохи, которые ничего не могли изменить в резком дисбалансе спроса и предложения. Ну а для того, чтобы сказался эффект от развития местной промышленности и подсобных хозяйств предприятий, нужно было время. Предпринимаемые Политбюро меры боролись со следствием, причина же кризиса — форсирование индустриализации и рост военных расходов в стране, которая фактически уже вступила в войну, — устранена быть не могла.

Не решив проблему дисбаланса спроса и предложения с помощью частичных экономических мер, Политбюро вместе с тем предприняло действия, которые обострили кризис. Среди них — резкое сокращение торговли на селе, после чего поток сельских жителей хлынул в города. Введение закрытой торговли усугубило положение тех групп населения, которые не получили к ней доступа. Организация закрытых распределителей не сопровождалась выделением дополнительных фондов — где их было взять? Товары поступали из общих фондов снабжения района, причем закрытая торговля поглощала львиную долю поступавших туда товаров. Так, в Сызрани закрытая торговля, обслуживая только пятую часть населения, получала почти 90 % товаров. В Молотовской области (ныне Пермская) в открытую торговлю, которая обслуживала 65 % населения, поступало всего лишь 2–3 % товаров, остальное шло в закрытые распределители[460].

Людям было не до работы, их основной заботой вновь стал поиск хлеба. Шла мировая война, а производство лихорадило — падала производительность труда, росли текучесть кадров, число массовых прогулов, отказов работать, повальное отходничество, по сути бегство из колхозов. Экономическое бессилие власти перед кризисом порождало насилие, цель которого была вернуть людей из очередей на производство, заставить их работать и подавить недовольство. Не имея пряника, правительство вновь пустило в дело кнут. В течение 1940 и в начале 1941 года была принята серия «драконовских» постановлений и указов. Центральным являлся указ от 26 июня 1940 года, который установил уголовную ответственность за опоздания и прогулы, а также запретил не санкционированный администрацией переход рабочих и служащих с одного предприятия на другое[461]. Одновременно правительство «запретило» очереди и начало настоящую войну с ними.

Репрессивные меры, широко санкционируемые Политбюро, не решали проблемы товарного дефицита и голода, а пытались устранить лишь их последствия — очереди, текучку, прогулы. Судя по архивным документам, репрессии были малоэффективны — прогулы, опоздания, перелеты с предприятия на предприятие продолжались, очереди «маскировались», приобретали новые формы, но не исчезали. Не облегчая экономического положения, репрессии усиливали социальное напряжение в обществе