Десантные вертолеты, подумал Ясотый. Да, ночной штурм с вертолетов — это работа для десантников. Ну и пусть летят. Ему приходилось несколько раз участвовать в таких штурмах, он знал, какое это сложное дело и какими неудачами заканчиваются подобные операции.
— Ракеты! — закричал Ясотый своим зенитчикам. — Наблюдателям приготовиться! Первая траншея, внимательнее следите за противником. Готовьтесь, ребята. Сейчас пожалуют американцы.
Первыми над верхушками деревьев появились вертолеты. Но это были не десантники из группы Дельта, а вертолеты воздушного прикрытия. Они открыто зависли в воздухе — две черные тени на фоне белого снега. Их лопасти наполнили воздух громким шумом, достаточным для того, чтобы заглушить последний бросок войск на рубеж атаки. Сами они свободно вели огонь по наземным целям, пользуясь своей высотой от пятисот до тысячи футов.
— Огонь ракетами! — закричал Ясотый за секунду до того, как заработали скорострельные пушки вертолетов. И спокойный мир враз перевернулся.
Скорострельность этих пушек была гораздо выше, чем у обычных пулеметов, и проблема заключалась не в точности стрельбы, а в запасе боеприпасов. Каждая зависшая в небе птичка стала словно пастью дракона, который дунул к вершине горы сплошной поток огня. Все вокруг застонало от ударов снарядов. В темноте трудно было вести прицельный огонь по вертолетам, не видели целей и штурмовики А-10. Ведь стрелять по пехоте совсем не то, что вести огонь по танкам или грузовикам, поэтому снаряды вздымали снег и пыль, нанося живой силе противника малый урон. Огонь имел скорее психологический эффект, создавая впечатление, что нет силы на земле, способной противостоять ему.
Внизу на опушке Ясотый заметил движение: это пробирающаяся сквозь деревья пехота подходила к поляне.
— Ракеты! — снова закричал Ясотый. После дневной атаки штурмовиков А-10 оставалось всего семь «стингеров», но если не сбить или не отогнать вертолеты, то пехота сможет подойти очень близко. Ясотый предполагал, что на этот раз идут не сосунки, атаковавшие их днем, а настоящие профессионалы. Теперь уже все упиралось во время. Они встретят нападающих плотным огнем, потом отступят в первую из пяти траншей, атакующие продолжат наступление и попадут под перекрестный огонь. Он убьет всех. Им ни за что не прорваться. Каждый раз, занимая очередную траншею, они будут натыкаться только на мины-ловушки, а впереди их снова будет ждать перекрестный огонь.
Он видел, как это делали моджахеды, таким образом они уничтожили пехотную бригаду, за десять минут перебили четыреста человек и со смехом поднялись в горы в свои убежища.
Прочертив полосу в темноте, первый «стингер» устремился к одному из вертолетов. Но ракета не попала в цель и через некоторое время рухнула на деревья.
Вторая была выпущена тоже второпях, зенитчик плохо прицелился, но от ее вспышки пилот одного из вертолетов бросил машину в сторону, так что скорострельные пушки палили теперь выше позиций обороняющихся.
И третья ракета прошла мимо цели.
Осталось четыре, у меня осталось только четыре…
Но четвертая ракета достигла цели, правда, взрыв был довольно слабым, от вертолета потянулась лишь небольшая струйка дыма. Машина заскользила вбок, у нее отлетел хвостовой винт, и вертолет под собственной тяжестью стал падать вниз. Он рухнул на деревья, но не загорелся. Пилот второго вертолета по вспышкам засек, откуда ведется огонь «стингерами», хотя Ясотый и не думал, что он такой ас, каких ему приходилось видеть в Афганистане на вертолетах МИ-24. У пилота была теперь цель, огонь скорострельных пушек перенесся туда, откуда стреляли ракетами, и Ясотый едва успел юркнуть в окоп. Снаряды утюжили окоп, послышались крики и стоны, одному зенитчику очередь попала прямо в грудь, разорвав его в клочья.
Нарастающий шум вертолета Ясотый слышал уже над головой. Вертолет кружился, разворачивался, возвращался; вспыхнул прожектор, освещая цели. Пилот до предела снизил машину. Вертолет пронесся над траншеей, где, не открывая огня, затаился Ясотый со своими людьми, тут-то и ударили по нему из пулеметов и автоматов; десять или двенадцать потоков огня устремились к машине. Вертолет вздрогнул, затрясся и вдруг исчез в громадной вспышке оранжевого пламени, осветившего ночное небо. Стало светло, как днем.
