Велизарий думал. Что он знает о Нарсесе? Не так уж много — только то, что Нарсес был армянином и евнухом. В Римской Империи кастрация была запрещена, но Нарсес был родом из той части Армении, которая находилась под властью персов. У Нарсеса была репутация хладнокровного и надёжного человека. Велизарий помнил свои встречи с ним в связи с Никейским мятежом. Нарсес некоторое время патрулировал улицы Константинополя, чтобы предотвратить повторные вспышки бунта. Что касается герулов, которыми Нарсес теперь командовал, то это были неуправляемые и крайне непокорные бойцы, вечно отказывавшиеся подчиняться приказам своих командиров, если им запрещали делать то, к чему они привыкли. Впрочем, ни к чему было думать о неприятностях, пока они ещё не случились. Решив смотреть на ситуацию с оптимизмом, Велизарий направился вниз по склону холма к набережной, чтобы приветствовать нового командующего, чей флот прямо сейчас вставал на якорь вдоль Мола Траяна — массивного волнореза, построенного более четырёх столетий назад, во времена правления этого императора...
В большом зале цитадели Претории, где Велизарий собрал военный совет, собрались командиры и подчинённые обоих полководцев. Велизарий назначил совет, чтобы прежде всего выработать план дальнейшей борьбы с Витигисом, а кроме того, дать всем познакомиться с Нарсесом и обменяться мнениями.
Обменявшись приветствиями с Нарсесом, Велизарий вышел вперёд и обвёл взглядом собравшихся, а затем призвал всех обратиться к карте.
Он указал на линию, идущую с юго-востока от Рима до Анконы.
— Это наша нынешняя линия фронта. К югу от неё мы очистили земли от готов, так что половина Италии в наших руках. Мы сейчас в сильной позиции и можем выступить единым фронтом против врага. Мой план таков: мы должны занимать крепость за крепостью — Сена Галлика, Урбинум, Писариум[93]. Готы не смогут сопротивляться нашему натиску, и вскоре мы оттесним их в долину Падуса, чтобы окружить и уничтожить.
Одобрительный шёпот пробежал над головами собравшихся, многие закивали.
— А как насчёт старика «Кровь и кишки»? — весело спросил молодой трибун.
Велизарий рассмеялся в ответ:
— Ты имеешь в виду Иоанна Кровопролитного? Он всё ещё в Ариминуме. Однако он рискует — Витигис отходит на север, и вскоре его войска могут наводнить город. Я собираюсь приказать Иоанну отходить в безопасную Анкону, пока у него есть такая возможность.
Нарсес поднялся — лёгкий, стройный, с тонкими чертами лица, всем своим видом опровергающий представление о жирных, расплывшихся евнухах.
— При всём уважении, Велизарий, я считаю это ошибкой.
Он говорил тихо, но властность, звучавшая в его голосе, казалось, заполнила весь зал, и взгляды всех присутствующих невольно обратились на него.
Впервые Велизарию противоречили — и он не знал, как на это реагировать. До сего момента его собственного авторитета и жизнерадостной уверенности бывало достаточно, чтобы люди шли за ним. Теперь же он был в замешательстве, но постарался, чтобы голос его звучал со всей возможной учтивостью:
— Может быть, ты пояснишь, что ты имеешь в виду?
— Твой план неплох, Велизарий. Но тебе не хватает воображения. Кроме того, смелость — то качество, без которого войну не выиграть. — Нарсес обвёл властным взглядом аудиторию и продолжил: — Иоанн в Арминиуме занимает превосходную позицию. Если угодно, это прекрасный задел на будущее. У моих герулов есть хорошее слово — blitxkreig. Молниеносная война! Она основана на стремительном наступлении — лёгкие соединения продвигаются вперёд, захватывая территории прежде, чем противник успевает собрать все свои ресурсы. Если же мы позволим готам взять Арминиум, мы тем самым отдадим в их руки ключевое, главное своё преимущество.
Гул одобрения показал, что слова Нарсеса достигли цели.
Блицкриг... Велизарий чувствовал недоумение и обиду. В вопросах стратегии они с Нарсесом говорили на разных языках. Парадоксально, но получалось, что он, Велизарий, известный своей безоглядной храбростью, практически обвинён в трусости. Инстинктивно Велизарий и сам всегда предпочитал стремительные атаки, но за прошлый год он успел узнать, что готы, в отличие от вандалов, были сильным и стойким противником, умели быстро восстанавливаться после неудач и собирались в единый кулак, когда все уже считали их рассеянными и побеждёнными. Именно потому он и не спешил предпринимать решительные действия, стремясь сначала закрепить успех.
