Каппадокийцы всегда плохи: ещё хуже
они на службе, ещё хуже — когда дело
касается денег, но хуже всего — когда
они едут на царской колеснице.
Народное присловье
(направлено против Иоанна Каппадокийского)
Воспрянув духом, с новыми силами — и при поддержке преданных помощников — Юстиниан взялся за воплощение своего грандиозного плана по восстановлению
Западной Империи и установлению единоверия на всей территории римского мира.
Ждали своего часа и другие проекты, столь же великие, но требующие меньше людей и затрат: реформа римского права; примирение с монофизитами, чьи ошибочные взгляды были основаны на простом заблуждении, — и это недоразумение могло быть разрешено на обычном заседании синода; улучшение правового статуса женщин в целом и проституток в частности — оба этих вопроса особенно близко к сердцу принимала Феодора; амбициозная программа строительства, в которой должны были найти отражение свершения, знаменующие начало новой главы в истории Рима; дипломатические миссии к персам и варварам с предложением о мире — это было необходимым условием для реализации задуманного.
Однако ещё нужнее для всего задуманного были... деньги! К большому сожалению, запас, который удалось накопить в казне при осторожном Анастасии, был почти полностью истрачен при Юстине — во многом из-за слишком частых срывов перемирия с персами. Постоянная угроза войны заставляла строить многочисленные укрепления вдоль восточной границы — в частности, больших и очень дорогостоящих крепостей в Даре и Месопотамии. Тем не менее Юстиниан был уверен, что Иоанн Каппадокиец, назначенный префектом, сможет решить эту проблему...
— Не бойся, цезарь! Я найду тебе деньги, — заявил Иоанн, когда они с Юстинианом сидели в личном кабинете императора. — Империя богата — нужно просто знать, где надавить, чтобы тебе дали всё, что нужно. Это как с актрисами, — он хмыкнул и потёр кончик носа. — Для начала посмотрим на чиновников высшего ранга — администрация перегружена ими, и все они держатся за свои синекуры, решая личные проблемы. Мы можем вычистить их ряды и положить конец злоупотреблениям. Затем привилегированные классы — богатые землевладельцы, богатые купцы... Ранее они ловко уклонялись от уплаты налогов, зная, как обойти закон. Налоговое бремя из-за этого ложилось на плечи бедноты и крестьян. Не пора ли положить этому конец, император? В отличие от своих предшественников, я не боюсь тряхнуть сливки нашего общества. Более того, мне удовольствие доставит прижать их так, чтобы они и пискнуть не могли. Думаю, и ты со мной согласен?
Иоанн заговорщицки подмигнул Юстиниану.
Император понимал, почему Иоанн так говорит, — в конце концов, они оба были «выскочками», простолюдинами, на которых аристократы смотрели свысока, и потому Каппадокиец стремился любым способом сравнять счёт. «Этот человек получил слишком много свободы, — с глухим раздражением подумал Юстиниан, — но считает себя незаменимым для императора и потому будет безнаказанно пользоваться своим положением».
— Я поставлю вопросы, которые ты поднял, перед Сенатом и советом, — Юстиниан постарался обуздать своё раздражение. — Не думаю, что они будут не согласны.
— Да кого волнует, даже если и будут? — усмехнулся Иоанн.
Он громко рыгнул, поудобнее устроил свой обширный зад на стуле и беззастенчиво почесал его.
— Вот так намного лучше! Да. Очнись, цезарь. Сенат и совет — анахронизм, единственный смысл их существования заключается в том, чтобы подарить аристократам иллюзию, будто с их мнением кто-то считается. В новой Империи им места не будет. Единственный, у кого в руках должна быть вся власть, — ты, император. Было бы куда лучше, если бы ты прямо сказал им об этом и прекратил бессмысленный фарс под названием «обсуждения в Сенате».
