Гарри сел на край постели.
- Оставь мою жену в покое, или я тебя убью! - произнес молодой человек. Билл только что завел его в спальню. Он завернул парню руку за спину, держа нож у позвоночника.
- Никто ничего твоей жене не сделает, паря. Только скажи нам, где лежат твои вонючие башли, и мы уйдем.
- Я же сказал вам, все, что у меня есть, - в бумажнике.
Билл завернул ему руку чуть круче и вонзил нож чуть глубже. Парень поморщился.
- Цацки, - сказал Билл. - Отведи меня к цацкам.
- Наверху...
- Ладно. Веди меня наверх!
Гарри проводил их взглядом. Потом продолжал разглядывать девушку, а та продолжала смотреть на него. Синие глаза, зрачки переполнены страхом.
- Не ори, - сказал он ей, - а не то убью, честное слово, убью!
Ее губы задрожали. Они были бледно-розового оттенка, и тут его рот сомкнулся на них. Он колол ее щетиной, обдавал вонью, гнилью, а она белая, нежно-белая, нежная - дрожала. Он держал ее голову в ладонях. Потом оторвался и заглянул ей в глаза.
- Ты блядь, - сказал он, - проклятая блядь! - И поцеловал снова, жестче. Вместе они рухнули на постель. Он дергал ногами, скидывая башмаки, прижимая ее. Затем стал стаскивать штаны, выбираться из них, все время удерживая и целуя ее. - Блядь, блядь чертова...
- Ох Нет! Господи Боже мой, Нет! Не трогайте жену, сволочи!
Гарри не слышал, как они вернулись. Парень испустил вой. Затем Гарри услышал какое-то клокотание. Он вытащил и оглянулся. Парень лежал на полу с перерезанным горлом; кровь ритмично била на паркет.
- Ты его убил! - произнес Гарри.
- Он орал.
- Его можно было и не убивать.
- Его жену можно было и не насиловать.
- Я ее не насиловал, а ты его убил.
Тут начала орать она. Гарри зажал ей рот ладонью.
- Что будем делать? - спросил он.
- Ее тоже придется. Она свидетель.
- Я не могу ее убить, - сказал Гарри.
- Я убью, - ответил Билл.
- Жалко, если добро пропадет.
- Тогда давай, бери.
- Заткни ей рот чем-нибудь.
- Не волнуйся, - сказал Билл. Из ящика он вытащил шарф, засунул ей в рот. Потом разорвал наволочку на полосы и привязал кляп.
- Валяй, - сказал Билл.
Девушка не сопротивлялась. Казалось, она была в шоке.
Когда Гарри слез, забрался Билл. Гарри смотрел. Вот так. Так было во всем мире.
Когда входит армия завоевателей, берут женщин. Они с Биллом были армией завоевателей.
Билл слез.
- Блядь, а хорошо было.
- Слушай, Билл, давай не будем ее убивать.
- Она настучит. Она свидетель.
- Если мы ее пощадим, она не настучит. Так будет честно.
- Настучит. Я знаю человеческую природу. Настучит потом.
- Почему бы ей не настучать на людей, которые сделали то, что мы сделали?
- Вот это я и имею в виду, - ответил Билл, - так зачем позволять ей?
- Давай у нее спросим. Давай с ней поговорим. Давай спросим, что она думает.
- Я знаю, что она думает. Я сейчас ее убью.
- Пожалуйста, не надо, Билл. Давай порядочно все оставим.
- Порядочно оставим? Сейчас? Слишком поздно. Если б ты остался мужчиной и свою глупую письку куда не надо не совал...
- Не убивай ее, Билл, я не... могу...
- Отвернись.
- Билл, прошу тебя...
- Я сказал, отвернись, мать твою!
Гарри отвернулся. Казалось, не раздалось ни звука. Прошло несколько минут.
- Билл, ты уже все?
- Все. Повернись и посмотри.
- Мне не хочется. Пойдем. Пошли отсюда.
Они вылезли через то же самое окно. Ночь стала еще холоднее. Они прошли вдоль темной стороны дома и пролезли через живую ограду.
- Билл?
- Ну?
- Мне уже лучше, как ничего и не было.
- Было.
Они пошли обратно к автобусной остановке. По ночам автобусы ходили реже, может, придется целый час ждать. Они стояли на остановке и осматривали друг друга: нет ли где крови, - и странно, но крови нигде не было. Поэтому они свернули пару самокруток и закурили.
Внезапно Билл выплюнул свою.
- Ч-черт! Ах, проклятье!
- Что такое, Билл?
- Мы забыли забрать его бумажник!
- Ох, ебаный в рот, - сказал Гарри.
МУЖИК
Джордж лежал у себя в трейлере, растянувшись на спине, и смотрел маленький переносной телевизор. Тарелки после обеда стояли немытые, после завтрака - тоже, ему давно нужно было побриться, а пепел с самокрутки падал ему на майку. Часть его еще тлела. Иногда тлеющий пепел падал мимо майки и прижигал кожу - тогда он чертыхался и смахивал его.
