Солдаты провели Розовые Глаза на вершину внутреннего холма, где его дожидались Верховный Жрец и Лидер Объединенных Кланов. Допрос вел Первый После Светила.
— Ты ли Богоизбранный? — спросил он.
— Если ты в это веришь, значит, так и есть, — был ответ.
— Что ж, лично я в это не верю, — гневно отозвался Верховный Жрец. — Признай себя мошенником!
Розовые Глаза молчал.
Первый После Светила перевел взгляд на Голодного Скорохода:
— Я считаю, он должен пойти на мясо, — решительно заявил он.
Голодный Скороход замешкался. — Но ведь он действительно одарил нас Благословением Светила, — заметил он.
— Возможно, — возразил Жрец. — Но где оно теперь? Мы лишились Благословения, и виноват в этом именно он.
Пока два лидера общались между собой, Розовые Глаза глядел попеременно то на Светило, то на его Очи, пытаясь найти на небе подсказку. Неожиданное ему на глаза попался луч, исходящий из Внутреннего Ока!
— Я снова его вижу! — воскликнул он.
— Что? — ошарашенно спросил Голодный Скороход. Верховный Жрец был обеспокоен. Неужели это создание спланировало все заранее, чтобы навлечь на Первого проклятие Светила, уничтожить его и самому стать Верховным Жрецом?
— Я вижу Благословение Светила, — ответил Розовые Глаза, но затем в отчаянии увидел, что луч уже не движется в их сторону, а направляется к северу.
Голодный Скороход взглянул на Внутреннее Око, тщетно пытаясь отыскать едва заметное мерцание, которое он ждал столько оборотов. — Я ничего не вижу, — произнес он.
— Боюсь, что ты и не сможешь, — сказал Розовые Глаза. — Теперь луч движется на север.
— На север! — с облегчением воскликнул Верховный Жрец. — Это же территория варваров! Ты сам признал, что вынудил Светило лишить нас своего Благословения и отдать его варварским племенам.
Толпа у подножия холма раздраженно забормотала.
— Долой его! — закричал Верховный Жрец; Голодный Скороход и его солдаты тем временем беспомощно стояли, пока разъяренная толпа, взобравшись на холм, принялась пихать беззащитного бледного чила, скатывая его вниз по склону.
Из оружейных сумок извлекли острые пробойники; их острия уперлись в края Розовых Глаз, вынуждая его покинуть храм через восточный вход. Солдаты опустошили ларь, расположенный у близлежащих бараков игольчатых пехотинцев, и разложили на земле две дюжины хранившихся в нем длинных драконьих копий. Затем Розовые Глаза заставили заползти на их древки. Дородные воины подняли концы копий над поверхностью Яйца. Когда Розовые Глаза почувствовал, что его подошва оторвалась от коры, его охватила истерическая паника. Его бледное тельце без труда перетащили в ближайшее поле.
Кору на этом поле не так давно вспахали и засеяли, но потребовалось бы еще немало времени, прежде чем здесь начали выситься лепестковые растения. Сейчас же на их месте поднимались куда более агрессивные всходы — воины друг за другом втыкали в рыхлую кору резаки и пробойники, развернув их остриями вверх.
Когда Розовые Глаза стали насаживать на торчащие острия, его подошва затряслась от боли. Он попытался опереться на узки древки копий, одновременно приподнимая низ остального тела над терзавшими его иглами. Но затем копья выдернули прямо из-под содрогавшейся подошвы. Истерзанное тело Розовых Глаз беспомощно рухнуло на кору; сквозь его верховину проглядывали блестящие концы резаков и пробойникв, покрытых светящимися каплями его белых соков.
Охваченный агонией, Розовые Глаза пытался приподнять свое тело над мучившими его осколками драконьего кристалла, но каждый рывок наносил ему еще большие раны. В итоге он сдался и медленно растекся по коре вслед за струящимися из его тела жидкостями.
— О, Светило, — приглушенно возопила его измученная подошва, — яви свое Благословение — даже этим чила — ведь они так тебя жаждут.
Спустя полоборота на место казни вызвали команду мясников. На крошечном трупе оказалось не так уж много мяса, которое ко всему прочему отличалось той же болезненной бледностью, что и кожа Розовых Глаз. — Оно даже на вкус странное, — заметила одна из мясников, пососав кусочек его плоти. — Я бы такое есть не стала.
— Ты права, — согласился другой, попробовав немного мяса. И тогда по единодушному согласию тело просто оставили высыхать на светящемся поле; из съежившейся со временем кожи так и остались торчать осколки драконьих кристаллов, брошенных своими прежними владельцами.
