— Нет, — возразила Жаклин, — указывая на экран. — Смотри — за очень слабым рентгеновским импульсом следуют три сильных и три слабых. Точную закономерность можно проследить в самих радиоимпульсах, прямо под ними. Задержка практически равна нулю. А значит, что бы из себя ни представлял источник импульсов, он должен находиться вблизи детекторов.
— … а ближе всего к детекторам находится сам зонд, — добавил Дональд. — Боюсь, что он каким-то образом наводит всплески и на антенну низкочастотного радио, и на рентгеновский телескоп.
Жаклин нахмурилась, после чего быстро вывела на экран еще два графика в гораздо большем масштабе. Теперь импульсы располагались так близко друг к другу, что снова стали похожи на гребенку. Однако гребенчатая область на графике рентгеновского телескопа была гораздо короче, чем на графике радиоантенны.
— Нет, дело не в зонде, — сказала она. — Посмотри сюда, в случае с рентгеновским телескопом импульсы появляются и исчезают гораздо быстрее, чем в случае с радиоантенной. Поле наблюдения телескопа ограничено одним градусом, но всплеск высокой чувствительности на диаграмме направленности антенны был почти втрое больше, и наши графики согласуются с этим величинами.
— Ну, если это не зонд, — произнес Дональд, — то что?
— Дай мне несколько минут, — сказала она, после чего продолжила печатать на клавиатуре.
Дональд поднялся, пересек зал в направлении кофе-машины и купил им обоим по чашке кофе. Вечер, судя по всему, обещал быть долгим. Когда он вернулся, на мониторе снова красовались цепочки рентгеновских и радио-импульсов, но на этот раз они были растянуты так сильно, что на экране умещалось всего по три импульса за раз.
— Есть едва заметная задержка по времени, — сообщила Жаклин, когда вошел Дональд. — Жаль, что я не помню плотность межзвездной плазмы в окрестностях Солнца. В прошлом месяце я рассчитала нужные величины для последнего цикла солнечного ветра; мне придется сходить наверх и поискать.
Сделав распечатку графика на экране, она быстро вбежала вверх по лестнице. Дональд медленно шел следом, держа в руках две чашки кофе. К моменту, когда он добрался до верхней ступеньки, Жаклин уже нашла нужное значение плотности. Когда он вошел в кабинет, она щелкала по клавишам своего карманного калькулятора.
— 2300 а.е.! — воскликнула она. — Пульсар всего в одной тридцатой светового года от нас!
— Звезда, да еще так близко? — переспросил Дональд. — Но ведь мы бы уже давно заметили ее движение.
— Нет, — ответила Жаклин, — пульсар — это вращающаяся нейтронная звезда, а диаметр такой звезды — всего километров двадцать. Даже если ее температура высока, площадь излучающей поверхности настолько мала, что разглядеть ее мы бы смогли только в очень большой телескоп — да и то лишь при условии, что он был направлен в нужную точку. Но ты прав, странно, что она не засветилась на одной из астрономических съемок.
— Если пульсар находится так близко, почему его импульсы не засекли радиоастрономы?
— Излучение нейтронной звезды выглядит как два пучка, выходящих из ее магнитных полюсов, и увидеть импульсы можно только в том случае, когда пучок направлен строго в твою сторону, — объяснила она. — Вот почему их смог засечь космический аппарат, а мы — нет. Зонд отдалился от плоскости эклиптики на 200 а.е., благодаря чему и пересекся с траекторией пучка. — Она подошла к белой маркерной доске, взяла в руки цветной маркер и начала прохаживаться по кабинету, параллельно заполняя доску небрежными записями.
Дональд молчал, пока стройные ножки в модельных туфлях стучали по полу, бегая то туда, то сюда. Он терпеливо ждал, пока длинные пальцы вырисовывали диаграммы и формулы на маркерной доске. Он завороженно наблюдал за тем, как ее симпатичное личико пытается распутать хитросплетения математических преобразований между разными наборами астрофизических координат. Пять минут спустя он все еще продолжал восхищенно смотреть на Жаклин со спины, когда она, наконец, повернулась к нему и заговорила.
— Пульсар в северном полушарии, — сообщила она. — Но не там, где мы думали. Из-за того, что звезда находится так близко, углы, под которыми она видна с зонда и Земли, отличаются на пять с лишним градусов. Неудивительно, что радиоастрономы не смогли ее найти. Мы ошиблись с направлением.
