Исхак резко поднял лицо и округлил глаза. Аммар взял себя в руки.
Они пытались сохранить в тайне недуг нерегиля. При дворе объявили, что самийа испросил у повелителя верующих позволения удалиться в замок аль-Джунайда для медитации и созерцания, и халиф аш-Шарийа не стал препятствовать его благочестивому порыву.
Аммар тяжело вздохнул и положил перед собой письмо Яхьи ибн Саида. Помимо всех положенных обращений к эмиру верующих, начинающих и заканчивающих послание «преданного раба и исполнителя», оно содержало лишь строки: «Наш подопечный еще не пришел в себя, и состояние его остается прежним, безо всяких изменений». Это было третье такое письмо, полученное со времени возвращения в Исбилью. Яхья ибн Саид писал эмиру верующих еженедельно.
И тогда халиф громко сказал:
– Срочные дела отзывают меня из города. Мое отсутствие продлится не более трех недель. К моему возвращению вы назовете мне имя опекуна Айши бинт аль-Хансы, имя свидетельствующего наше согласие кади и имя имама, который произнесет свадебное напутствие. Вы также назовете мне счастливые дни и часы для проведения церемоний обручения и бракосочетания, которые состоятся в столице во дворце халифов. Если ко времени моего возвращения я не найду имена всех потребных мне лиц записанными, а караван идущих в столицу верблюдов навьюченным, клянусь Всевышним, я снова приглашу в Охотничий дворик ханаттийского палача. Да поможет вам Всевышний, Он милостивый, прощающий.
С такими словами эмир верующих поднялся со своей тронной подушки и покинул собрание.
Замок Сов, некоторое время спустя
– …Почему? Как так вышло? Если силы нерегиля были истощены до предела, то как он вообще попал в Красный замок? – Наверное, Аммар уже в сотый раз задавал одни и те же вопросы.
Старый астроном терпеливо объяснял:
– Уважаемая Йемайа а-Иненна полагает, что нерегилю придает сил Клятва – но это противоестественно и потому опасно. Услышав о грозившей юной госпоже опасности, самийа бросился ее спасать – ибо только так он мог исполнить твой приказ доставить девушку ко двору, о мой халиф. Он не имел права ослушаться – и потому зачерпнул силы у Клятвы. Так проигравшийся в майсир[51] бежит к нечестивому ханаттийскому ростовщику за деньгами под большие проценты. Ворвавшаяся в Тарика сила Клятвы сожгла его изнутри – ибо никакому существу не положено выступать из собственных пределов, а ежели оно так поступает, то с гибельными для себя последствиями.
– Он что, не соображал, что делает? – рассердился Аммар на нерегиля – в самом деле, не сердиться же ему было на самого себя. – Откуда я знаю, как у него там с этими… как их… энергиями?
И покосился на сидевшую у окна сумеречницу. Точеный профиль резко, как на ханьских миниатюрах, вырисовывался на фоне голубого шелка, затягивавшего мирадор. Две витые тонкие колонны поддерживали низарийскую, всю составленную из морских раковинок арку – а посередине, в созданных колышущейся занавесью сумерках, сидела она. По-голубиному склонившись и легонько позванивая подвесками на навершиях шпилек, женщина сумерек улыбалась каким-то своим мыслям. Между глаз алым выписана была странная хвостатая буква – она словно запечатывала тайну ее улыбки.
Маленькую грудь стягивал тугой корсет лиловой парчи, и придавленная жесткой тканью белая кожа беззащитно круглилась над глубоким вырезом. Плотное, расшитое огненными птицами верхнее платье соединял на груди витой шелковый шнур. Маленькие острые ушки, тонкий очерк губ и пепельные длинные ресницы – Аммар почувствовал, что теряет голову.
Эта лекарка заставила бы встопорщиться чресла неизлечимо больного. Возможно, сказывались три с лишним недели воздержания. А может – и эта мысль звучала почти извинительно – в повороте высокой белоснежной шеи, в нежном наклоне головы и головокружительно тонком перехлесте золотых квадратиков пояса ему чудилась Айша. Такая, какой он ее увидел в Тудихе, где эмира верующих принимал старый Сегри, враг Умейядов и преданный слуга халифов. Девушку умастили и переодели, и это был последний раз, когда Аммар видел ее. Потом прибыли караван с невольницами и почетная стража, и из замка Тудихи Айшу увезли прямиком в Исбилью, дабы скрыть в покоях харима драгоценную жемчужину власти и избранницу тайн руки и сердца.
