— Что так долго?
— Прогулка затянулась! — усмехнулся Авдеев. — Ты не поверишь, в городе пробки!
— Давай быстрее, шутник! Ждем вас!
Рустам обошел вокруг внедорожника, открыл дверцу багажника. Там мрачно поблескивали дулами укороченные автоматы Калашникова. Трофей. Оружие, отбитое у неприятеля в бою.
— Возьмем с собой? — спросил Сафаров. После стычки с наемниками боец безоговорочно принял лидерство Авдеева.
— Зачем? — сказал Сергей. — Институт охраняют обычные солдаты.
Он нагнулся к заднему сиденью, взял на руки Марину, девушка проснулась, открыла глаза. Авдеев отметил кроваво-красное полукружие, залившее белок. С прошлой ночи она похудела еще больше, тело было легкое, сквозь ткань ночной рубашки прощупывались ребра.
— Где мы? — Марина озиралась по сторонам.
— У друзей!
Сергей прижал ее к груди, обернулся к стоящему рядом с дыркой в заборе Рустаму.
— Ты со мной?
— Если не прогонишь!
Авдеев кивнул в сторону смятого крыла внедорожника.
— За тачку извини…
— Все нормально, Серега! Железки!
Он протиснулся между прутьев ограды и ожидал, внимательно оглядываясь по сторонам. Внутри было спокойно, как это бывает на исходе лета в предрассветные часы. Тихонько шелестела листва деревьев, начинали петь птицы, пробуждаясь после ночного сна. Не верилось, что где-то рядом свирепствует смертоносный вирус. В таком саду хотелось оставаться как можно дольше, наслаждаясь благодатью простой природы, не замечаемой в повседневной суете. Вероятно, чтобы увидеть жизнь во всем ее великолепии, необходимо прикоснуться к смерти, ощутить тлетворный запах ее смертоносного дыхания. Рустам ощущал нечто похожее, он шел вперед, осторожно ступая по траве, боясь повредить ее своими тяжелыми башмаками. Впереди показались двое мужчин в защитных костюмах и масках. Они медленно двигались по дорожке вдоль того самого здания из серого кирпича, о котором упоминал Сливной. Рустам замер, предостерегающе поднес палец к губам. Сергей крепче прижал к груди невесомое тело дочери. Он угадал биение ее сердца. Оно молотило со скоростью пулемета. По счастью, девушка опять впала в забытье, ее губы обветрились, хриплое дыхание было кислым. Охранники скрылись за фасадом здания, звуки их шагов стихали.
— Куда дальше? — обернувшись, спросил Рустам.
Авдеев прикрыл глаза, карта моментально всплыла перед мысленным взором.
— Обойдем здание, потом двигаем через сквер…
Они продвигались дальше, не встречая на пути препятствий. Это очень хорошо, подумал Сергей. Не хочется, достигнув цели, вступать в потасовку со своими же ребятами! Он посмотрел на широкую спину Сафарова. Парень двигался мягко и уверенно, как большая сильная кошка. Удачная встреча, удачный случай… Обозначенный на виртуальной карте подъезд темнел в двадцати метрах. К нему вела живая изгородь из вьющегося растения. Они остановились. Правая рука у Сергея затекла, большая часть веса дочери покоилась на ней. Почему-то ему стало страшно. Сейчас они окажутся в лаборатории, неизвестный вирусолог, создавший лекарство, введет Марине препарат. Что ты будешь делать в случае неудачи? Куда приведет твоя теория о невозможности случайных встреч и совпадений? Он встретился взглядом с Рустамом.
— Устал? — спросил Сафаров.
— Немного…
— Хочешь, понесу твою дочь?
— Потерплю. Своя ноша не тянет.
— Помнишь, я тебе говорил про причину, по которой увязался с тобой, Серега? — спросил Сафаров.
— Помню.
Пальцем левой руки Рустам оттянул вниз веко на левом глазу, там краснело крохотное алое пятнышко. С очерченными ровными краями, как рубиновая капля крови.
— Вчера вылезла, — невероятно спокойным голосом объяснил Сафаров. — Иногда «красноглазка» начинается с такого вот пятна на белке, а иногда пятно возникает во время болезни. Чувствую себя нормально, только сейчас знобить начало. После смерти Насти я не хотел жить. Занимался всякой дрянью, бухал, амфетамины жрал, как витаминки. Людей бил, — все тем же ровным тоном продолжал Рустам. — Я крестился, потому что Настя так хотела. Но не верил ни в Бога, ни в черта. Есть только сила. Кто сильнее, тот и прав. И еще книги всегда любил, это мне от матери досталось. А потом тебя ночью встретил, и словно кто-то в бок толкнул. Смотри, парень! Вот старый мужик бьется в одиночку с отморозками! Понимаешь, Серега, не мой это был голос, я точно знаю! Меня священник в Грузии крестил, он службу ведет на древнем языке, на котором еще Иисус Христос разговаривал. Я его голос хорошо запомнил, он чуть заикался, я еще посмеивался про себя над ним. Когда пел, все было четко, а начинал говорить, и заикался. Потом ближе познакомились, прикинь, он тренировался у моего отца, когда тот на Украине жил. — Рустам тихо выругался. — Получается, что моего мнения нет совсем! Мне словно тот священник из грузинского монастыря велел. Все, что ты умеешь делать, — это челюсти крушить да шеи ломать. Соверши хоть раз в жизни что-то доброе!
