— Сорок шесть…
Страшные цифры, означавшие количество человеческих смертей, зафиксированных за смену, становились пугающе будничными.
— Отягощенные?
— По большей части молодые. Из отягощенных два диабетика, пожилая женщина за восемьдесят. Мужчина проходил курс химиотерапии. Рак легкого. — Сливной говорил спокойно, продолжая одеваться, но за сухими цифрами скрывался мир, наполненный радостью, болью и надеждами, чудовищно несправедливо оборвавшийся так внезапно по вине хищного зверя, выглядящего под электронным микроскопом безобидным овальным шариком, усеянным острыми шипами.
— Рак легкого? — оживился мужчина. — Наверняка курильщик! — Он красноречиво посмотрел в мусорное ведро, куда Сливной только что выкинул свой окурок.
— Вредная привычка… — пробормотал Виктор Васильевич. — Он чувствовал странное смущение, когда ему, медику, начинали указывать на такой недостаток, как курение.
— Кто не без греха! — воскликнул мужчина. — Сколько выжило?
— Двадцать восемь человек.
— Ремиссия? — Мужчина аккуратно сложил брюки, придирчиво осмотрев игольную стрелочку.
— Н-е-е-т… Не думаю так. Похоже на выздоровление.
— Двадцать восемь против сорока шести! — задумчиво сказал незнакомец, любовно проведя ладонью по гладкой ткани брюк.
Почему-то это бережное отношение к собственной одежде на фоне масштаба разворачивающейся трагедии вызвало у доктора Сливного приступ ярости.
— Эту пандемию предсказывали еще двадцать лет назад! И наши ученые, и американцы!
— В самом деле? — удивленно спросил незнакомец. — А мне лично кажется, что она обрушилась как снег на голову. Медицинская служба была не готова к принятию удара. Слышали, что в некоторых странах отказались вводить карантин?
Сливной кивнул. Непопулярную меру не решились ввести правительства Португалии, Дании, Бельгии и еще ряда стран. Это привело к фатальным последствиям. В южных провинциях Португалии вымирали целыми поселениями. Жители вывешивали на своих домах полотнища с белыми крестами, указывая на наличие в семье умершего. Правда, были и другие примеры. Например, в Англии, стране больше остальных государств Евросоюза пострадавшей от пандемии, власти ввели военное положение, чтобы хоть как-то противостоять бандформированиям, во множестве появившимся на фоне роста числа заболевших.
— Я слышал об этом… — уклончиво ответил Сливной.
— И тем не менее есть люди с врожденным иммунитетом к вирусу. А также инкубационный период сильно разнится. Кто-то заболевает спустя несколько часов после контакта с носителем вируса, кто-то спустя неделю или даже две.
— Это утверждение можно отнести к любой болезни.
— И как объяснить слуховые, а иногда и зрительные галлюцинации у определенной части заболевших людей?
Сливной облегченно вздохнул. Тема разговора перешла в понятное для него русло.
— Галлюцинации при гипертермии частое явление! Вы врач, знаете не хуже меня!
— Знаю, — согласился мужчина. — Только почему-то эти галлюцинации имеют схожий характер. Вас никогда не удивляло, почему во время приступа белой горячки представители разных конфессий, а часто и вовсе не верующие люди видят чертей с рогами?
— Я не нарколог, — резко ответил Сливной.
— А еще говорят, из моргов пропадают трупы! — неожиданно круто поменял тему собеседник.
— У нас все на месте.
— Злоумышленники похищают тела тех людей, на ком при жизни проводились испытания нового препарата от «красноглазки». Вроде бы, в Покровской больнице испытаний не проводится.
— Такого препарата не существует! — сказал Сливной. Ему стал действовать на нервы этот разговор, больше напоминающий допрос, чем беседу.
Он накинул куртку на плечи и направился к выходу.
— Вы ошибаетесь, Виктор Васильевич! — окликнул его незнакомец. — Испытания ведутся, но не во всех лечебных учреждениях, поэтому семьям погибших отказываются выдавать тела умерших людей. Да что говорить! Некоторые умельцы варят вакцину, что называется, у себя дома!
Сливной обернулся. Все куда-то подевались, они остались в раздевалке вдвоем. Было слышно навязчивое капанье воды в душевой. Мужчина продолжал водить ладонью по серой материи, его взгляд был прикован к брючине, словно в текстуре серой ткани скрывалось что-то очень важное. Улыбка сошла с его лица, черты заострились, Сливного охватило болезненное наваждение узнаваемости момента. Все это уже было в его жизни! Больничная раздевалка, запах пота, смешавшийся с цветочным ароматом шампуня, унылая капель, доносящаяся из душевой. И он сам, стоящий на месте, с все еще кружащейся после бессонной ночи головой, и смотрящий на незнакомого врача, гладящего ткань брюк с исступленной радостью юноши, наслаждающегося бархатной кожей любимой девушки. Как его имя? — нахмурил лоб Сливной. Что-то очень простое? Обычно он хорошо запоминает имена людей, а здесь как в бездонную яму провалилось! Петр? Андрей? Нет… Иван? Усилием воли он стряхнул оцепенение.
