Сергей помешал чайной ложкой поднимающуюся коричневую пену.
— Понятно. Ну как ты? Как нога? — Теперь в звонком голосе дочери звенел металл. Марина ревновала своего замечательного отца, особенно это касалось Жанны. К Надежде она относилась настороженно, но терпимо. Должно пройти время, понимал Сергей.
— Нормально. Станцевать с дочерью на ее свадьбе еще смогу.
Марина продолжала смеяться. Сергей налил в чашку кофе. Ему нравилось слушать смех дочери, а еще больше нравилось смотреть на нее смеющуюся. На скулах появлялись ямочки, обнажалась влажная полоска жемчужно-белых зубов. В такие минуты он любовался своей дочерью, слушая ее смех как чудесную музыку.
— Ловлю на слове! — воскликнула Марина.
Повисла пауза. Такое случалось крайне редко в их общении. Обычно эта неловкая пустота между словами свидетельствовала о неприятных событиях, происходящих в жизни дочери.
— У тебя все в порядке? — Сергей рассеянно помешивал ложечкой кофе, глядя на лопающиеся на поверхности черной жидкости пузырьки.
— Так, ерунда… Вадик заболел, сразу же, как приехал. Обещала его сводить в Эрмитаж, посмотреть, как мосты разводятся…
— Что-то серьезное?
Сегодняшним вечером ему предстояло знакомство с женихом Марины, о котором он знал совсем немного. Тридцать лет, живет в Калининграде. Работает в антикварном магазине, учится на заочном отделение в МГУ, на историческом факультете. Он плохо понимал, как может знакомство по Интернету перерасти во что-то серьезное, но лишних вопросов не задавал. Если Марина захочет, сама расскажет. Они с дочерью были похожи, хотя он и не принимал участия в ее воспитании. Генетику не обманешь, — как любила повторять его бывшая супруга.
— Похоже на простуду. Чихает, кашляет, глаза красные, как у кролика.
— Ясно.
— Они все какие-то дохляки! — вырвалось у дочери непроизвольное восклицание.
— Заболеть каждый может, — возразил Сергей.
— Я не об этом, па! Иногда мне кажется, что ты — последний настоящий мужчина на земле!
— Спасибо, дочь! — рассмеялся Авдеев. — Типа крутой мужик?
— Типа того!
— Может быть, ты не там ищешь? Я лично знаю парочку крепких молодых ребят.
— Те, что занимаются боями без правил?
— Ты права, Марина! — вздохнул Сергей. — У меня недостаточно широкий круг общения. Спортсмены, бывшие военные. — Он немного подумал. — Иногда так случается, что человек, которого ты считала слабым, проявляет свои лучшие качества в экстремальной ситуации, где так называемые крутые парни пасуют. Не торопи события. Возможно, твой бойфренд и есть такой человек. Ты ведь выбрала его почему-то?
— Он, когда улыбается, на тебя похож. — Марина смущенно хихикнула. — Правда, только внешне…
Сергей критически взглянул на свое отражение в небольшом зеркале, стоящем на подоконнике.
— Странный у тебя вкус, дочь!
Они оба рассмеялись, — девушка звонко и заразительно, Сергей бесшумно. Они распрощались до вечера, Марина пообещала напичкать бойфренда аспирином и, перед тем как отключить связь, два раза подряд чихнула. Авдеев глотнул кофе из чашки и сморщился. Напиток остыл.
— С днем рождения, Сережа!
В дверях стояла Надежда. Каштановые волосы стекали по обнаженным плечам. Из одежды на ней была только золотая цепочка с крестиком. Женщина приблизилась, обвила руками его шею, травянистый аромат ее волос окутал дурманной аурой, горячие губы коснулись его рта.
— С днем рождения, мой герой…
Лицо женщины-репортера было красивым, немного отчужденным и озабоченным. Она держала микрофон с логотипом телекомпании возле алого рта, за ее спиной искрилась гладь Балтийского моря.
«Этот июнь был назван самым жарким в Калининграде за минувшие пятьдесят лет наблюдений, но, кроме температурного рекорда, врачи отмечают другой рекорд, печальный. Город оказался охвачен вспышкой вируса гриппа, уже унесшего жизнь нескольких человек. Мы обратились за разъяснением к главному вирусологу города, Костенко Степану Петровичу…»
Камера вильнула в сторону, в видоискатель попал грузный мужчина в светло-сером костюме и белой рубашке без галстука.
«Степан Петрович! Как вы объясните вспышку гриппа в самый пик летней жары?»
Мужчина приложил белый платочек к взмокшему лбу. Он выглядел растерянным, пятна румянца пылали на щеках.
