— Ты всё равно умрёшь, Проня, — добродушно говорил Книжник. — Когда умрёт Караван-баши. Без проводника нам незачем идти далее, в Китай. Придётся вернуться в Москву. А там тебя Иван Васильевич самое малое — просто посадит на кол. Так вот, чтобы тебе три дня не сидеть на коле, смазанном свиным салом, я тебя быстрее угроблю. Я тебя в солончак суну. И ты изнутри почуешь, что у тебя в теле трубы есть. Ты недолго помучаешься, Проня. Меньше, чем на колу. Красные вши тебя за полдня превратят в сумасшедшую обезьяну...
— У меня хвоста нет...— начал защищаться Проня.
Бусыга сзади с великим удовольствием врезал Проне в ухо.
— Что требуется? — спросил Бусыга.
— Видишь, водой не смыть эту грязь. А смыть надо. Смыть быстро. Красные вши пока сидят под кожей, ещё не вошли в кровь. Надо грязь смыть, потом намазать тело свежим салом. Вшам дышать станет нечем, они вылезут наружу, — спокойно пояснил Книжник. И вдруг заорал: — Но надо вымыть тело до полной чистоты! Иначе грязь не подпустит сало к коже! Пусть Проня отдаст нам свой спирт, сволочь!
— Какой си пирит? Нет у меня си пирита! — заорал и Проня. — Я чачу пью!
— Это и есть спирт! — тихо пояснил Бусыге Книжник. — Виноградный спирт. Сумерское изделие. Древнее. Проня за три дня до выезда из Москвы купил тайком три ведра этого спирта у сотника «Чёрных клобуков», у Эрги Малая. Эрги Малаю личным разрешением великого князя тот спирт бочками возят из Дагестана. Там, в Дагестане, тот спирт и называют — чача.
— А что, Книжник, — так же тихо спросил Бусыга, — на этом походе мы без Прони сможем обойтись?
— Всё рассчитано так, — пояснил ласковым голосом Книжник, — что на Атбасаре, в той базарной замятие, нам не обойтись без Караван-баши. А после Атбасара, в китайских или индийских землях, вам не обойтись без меня.
— А без меня, значит, можно обойтись? — зло спросил Проня, отойдя на случай на пять шагов от огня. — Или без Бусыги?
— Кого-то одного из вас мне надо привести назад, в Москву, — с той же ласковостью в голосе ответил Книжник. — Для награждения за удачный поход или для наказания за неудачу. Я полагаю, что лучше привести в Москву Бусыгу. Он великому князю сильно понравился...
Проня проорал что-то мимо русского языка, достал нож и кинулся в темноту. Вынырнул он у огня, уже таща тороку. Бусыга заметил на тороке рисованную букву «В», значит, в ней зашит круг воска.
Проня развязал внизу тарного мешка незаметные завязки, и тут же наружу вывалился кусок бычьей кишки, тоже перевязанный тканой тряпкой.
— Кажи быстро — куда лить чачу!
— На живот старику лей! — засуетился Книжник. — Да потихоньку!
Из бычьей кишки на живот Караван-баши полилась прозрачная жидкость. В неподвижном ночном воздухе степи Бусыга уловил дразнящий запах хорошего самогона.
— Помогай! — крикнул Книжник Бусыге.
Они вдвоём, переворачивая тело старика, хорошенько обмыли его от макушки до пяток.
— Шкуры!
Ещё не остывших баранов притащили к огню и стали живо снимать шкуры. Так и завернули вокруг тела жирные свежие шкуры баранов, по красным кровавым точкам.
— Пусть полежит так, — сказал Книжник и принялся исследовать самогонный тайник Прони.
Хитрый купец заполнил самогоном круглый винный бурдюк дагестанского пошива. Потом облил его горячим воском. Получился восковой круг, ничем не отличающийся от остальных. Только внизу того круга имелась кишка, через которую можно было наливать чачу даже на глазах караванщиков. В таких круглых кожаных бурдюках везли и обычную воду, только те бурдюки воском не обливали.
Караван-баши вдруг выгнулся всем телом и принялся мычать и сдирать с себя бараньи шкуры.
• — Вши полезли наружу! — заорал Книжник. — Давай, Проня, ещё лей чачу!
Книжник ножом счищал с тела проводника жир, в котором при свете огня ярким красным цветом сияли и шевелились мелкие точки. Жир со вшами Книжник осторожно счищал в огонь, в огне трещало...
Смыли и счистили этот слой жира — и во второй раз завернули Караван-баши в бараньи шкуры...
* * *
Так прошла ночь, потом день, и только к вечеру Караван-баши очнулся от беспамятства.
Он попросил пить. Книжник подал ему половину оловянного стакана с чачей:
