Они с Жюлем пошли в кабак, где их всегда радушно встречали, ведь львиную долю своей награды они каждый раз тратили на самую дешевую сивуху. Потом, подогретые и веселые, они отправились домой, и опять же им повезло, потому что лошади знали дорогу не хуже наездников, которым оставалось лишь удержаться в седле. Не доезжая до Дьёза, у тропинки к своему дому Фредерик слез с лошади, отдал поводья Жюлю и дальше пошел пешком.
Пройдя по мостику через Сей, он вдруг заметил, что из трубы над крышей его дома поднимается дым. Он обернулся, чтобы позвать Жюля, но того давно и след простыл. Что ж, придется справляться с незваным гостем в одиночку. Фредерик вытащил кинжал, зарядил пистолет и подкрался к дому.
Однако, не успев распахнуть чуть приоткрытую дверь, он услышал, как внутри кто-то сокрушается: «Господи, Господи, где же мне взять новые башмаки в этой глуши?» Фредерик выждал мгновение, чтобы убедиться, что в доме только один человек. Переступив через порог с обнаженным кинжалом, он увидел перепуганного толстого мужчину, сидящего на краю кровати и разминающего босые ступни. По сравнению с коротенькими кривыми ножками живот его казался просто огромным. Рядом на полу лежал барабан.
— Не стреляйте! Ради Бога, не стреляйте! — в ужасе закричал он.
— Что вам нужно в моем доме? — спросил Фредерик.
— Я просто хотел согреться и поесть. Я готов заплатить, у меня есть деньги.
— Откуда мне знать, что вы не вор?
— Вы когда-нибудь видели такого упитанного вора? Я бы застрял в двери. К тому же вы когда-нибудь встречали вора с барабаном? Для чего бы он ему? Возвещать барабанным боем о своем появлении в деревне, чтоб ему открывали двери и окна? Не валяйте дурака. Я всего лишь посланник ее величества Марии Терезии, императрицы Австрии, и должен сообщить людям радостную весть.
— Такой важный посланник и путешествует пешком?
— Я иду пешком лишь потому, что несколько дней назад какие-то цыгане украли моего коня. Надеялся в деревне купить другого.
— Тогда расскажите-ка, что у вас за весть.
Фредерик отложил оружие и сел к столу, не спуская глаз со странного гостя. Тот поднял один башмак и просунул несколько пальцев через дыру в подошве. Собравшись с духом, он выпрямился, надел такие же дырявые чулки и начал рассказывать.
Вот уже много лет люди под покровительством императрицы и Венской придворной палаты отправляются на восток империи. Они едут в края, о которых Фредерик никогда прежде не слышал, где в распоряжении короны очень много земли, но не хватает людей. На три года переселенцы освобождаются от уплаты налогов, получают землю и двор в аренду, а также определенную сумму на покупку скота и инструментов — так сказать, авансом, чтобы продержаться первое время. Посланник сделал паузу и посмотрел на Фредерика.
Нужно быть глупцом или полным неумехой, чтобы уже в скором времени не разбогатеть там. Или, по крайней мере, не иметь гораздо больше, чем здесь, в таком Богом забытом месте, как село Фредерика, названия которого посланник даже не знал. Там всем рады: ремесленникам, бывшим солдатам, крестьянам, главное — быть католиком.
Фредерик впервые услышал и о реке Дунай, ведь жалкий Сей был вообще единственной речкой, которую он видел в своей жизни.
— Дунай, — рассказывал толстяк, допивая прокисшее молоко и доедая последнюю черствую краюху хлеба, — это великая река, в некоторых местах шириной как от этого дома до дороги, а в других — узкая, но быстрая и опасная.
По этой реке люди и отправляются от города Ульма в ту многообещающую область империи под названием Банат. Если повезет, то путь по реке на плотах занимает две недели, самое большее — четыре. Такая дальняя дорога, конечно, не лишена риска, но игра стоит свеч, учитывая, что ждет по прибытии. Тем более в Лотарингии все равно уже давно нельзя жить нормально. Поэтому и посланнику приходится быть осторожным, появляясь в деревнях, ведь желающих переселиться много, а французские чиновники уж точно недовольны таким кровопусканием.
— Как часто король в последнее время повышает налоги? — спросил посланник, подняв палец, что придало ему еще большую театральность.
