На Глеба нахлынуло безразличие – вечные качели, когда штормит от радости к отчаянию. Он достал из рюкзака оставшиеся грибы и разделил на троих.
Где тут еду искать? Хоть бы киоск с продуктами поставили. Хорошо, что Хухэ остался в Сребролесье, там с пропитанием проще. А им, похоже, придётся грызть камни, если только не произойдёт какое-нибудь чудо.
Глеб задрал голову и закричал в стеклянный потолок:
– Как же вы достали! Сколько можно над нами издеваться? Где она, ваша фигова радуга?!
В таком пространстве эхо должно было отразиться от стен, но звук быстро заглох, точно в заставленной мебелью комнате. На мгновение Глебу померещилось, что всё сейчас взорвётся. Тишина давила, точно обрела плоть и вес. Мёнгере обняла его и прошептала:
– Мы дойдём.
Её прикосновение успокоило. Да, они доберутся. Другого варианта нет. Глеб разозлился на себя: что он, в самом деле, как ребёнок? Психует по малейшему поводу. Вот Хранитель пути сейчас покатывается со смеху. Наверняка же наблюдает за путниками. Глеб молча сложил вещи и бросил короткое:
– Пошли.
Поначалу по плитам шагалось легко, потом пришлось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться: плиты лежали неровно. Дальше стало твориться невообразимое: земля дрогнула, плиты зашевелились, задёргались, точно притягиваемые гигантским магнитом. Они хаотично наползали друг на друга, вздыбливались в неподходящий момент. Один раз Приш едва не грохнулся, когда плита под ним крутанулась. Продвижение вперёд напоминало бродилку, в которую Глеб когда-то играл. Только тут падал не персонаж, а сам Глеб.
Неожиданно всё прекратилось, и путники заметили впереди чёрный куб. Даже издали было заметно, что его поверхность матовая. Она поглощала свет, казалось, воздух вокруг неё потемнел.
– Похоже, нам туда, – в ответе Глеб не сомневался.
Они быстро зашагали к кубу, пока снова не началось плитотрясение.
Дверей не имелось, как и окон. Ни щелей, ни малейшего зазора. Шероховатая поверхность никак не отзывалась на простукивание. Глеб точно знал, что им надо внутрь. Но как туда попасть?
– Я залезу на крышу, – предложил Приш.
Он ловко вскарабкался по вертикальной поверхности, упираясь ногами в стену. Жаль, что у других присосок нет – это бы облегчило жизнь. Сверху раздалось:
– Здесь отверстие! Сейчас спущусь.
Глеб не успел возразить, стена перед ним с лязганьем ушла вбок и в проёме показался Приш.
– Заходите, – пригласил он.
Глеб сорвался:
– Мы вроде договаривались, что не будем рисковать лишний раз! Почему полез без нас?
Приш недоумённо посмотрел на него:
– Там лестница была и свет, всё просматривалось.
– Извини, – буркнул Глеб, – я не прав.
Внутри горели светодиодные лампочки. Менее всего Глеб был готов увидеть их, он отвык от цивилизации. Может, здесь есть и другие удобства? В виде нормального туалета и душа? Он бы не отказался!
Его поиски оправдались. Прямо по коридору обнаружились две двери со знакомыми значками: мужчины в шляпе и женщины в шляпке, а дальше путники нашли душевую комнату. Похоже, когда-то здесь располагалась какая-то база. Но что это за база и кто были её сотрудники, Глеба не интересовало. А вот нормальная столовка с продуктами – да. Поэтому друзья продолжили разведку.
Несколько комнат с одноместными кроватями, застеленными серыми одеялами. Тусклый свет, ровное гудение вентиляции. Греют батареи, поэтому тепло. Кухня находится почти в конце коридора: синее освещение, хромированное оборудование, огромные холодильники, электрическая плита.
«Работают!» – Глеба обрадовала эта мысль.
Первым делом заглянул внутрь: пакеты молока, брикеты со сливочным маслом. Достал один, открыл – вроде нормально.
В кладовке Приш обнаружил пакеты с мукой, крупы, сухие пайки. Вероятно, здесь была военная база, а потом её заморозили. Или научная, не разобрать. Главное, что еду они нашли. Глеб вскрыл несколько пайков: гречневая каша с гуляшом, котлета с пюре и овощное рагу. Жить можно!
Друзья устроили пир. Шоколад, галеты, жевательная резинка, соки. Как давно Глеб этого не ел. Он смаковал шоколад, медленно таявший в рту. Мёнгере и Приш с опаской попробовали незнакомые продукты, Мёнгере перепачкалась шоколадом. А Приш всё тянул и тянул жвачку из рта. Глеб с трудом подавил смешок.
