– В морозилке лежит пачка котлет, – любезно сообщила мне Катька и тут же торопливо продолжила, как будто завершая выгодную сделку: – Так ты мне дашь сейчас шесть восемьсот на пирсинг? Учти, это с учетом скидок, я ведь даже сэкономила!
Я слез с кровати, добрел голым до брюк, лежавших на кресле возле компьютера, и порыскал там в карманах. Нашлось шесть мятых десяток и немного мелочи. Я сложил все это в красивую кучку и торжественно понес жене, но она, судя по всему, в моих брюках уже осмотрелась, поэтому тут же, не глядя, громко фыркнула, как обиженный пони, и вышла прочь.
В пустой квартире незачем и не с кем церемониться, поэтому я не стал одеваться, совершая утренний моцион, а одевался уже потом, после ванны, задумчиво глядя в окно, откуда видно было нашу тихую, скромную улочку Петроградской стороны да несколько отчего-то ярко горящих в утренней дымке фонарей. Интересно, если средь бела дня зажигают фонари, значит, это кому-нибудь нужно? Неужели и здесь можно украсть килограмм-другой зеленых бумажек? Я некоторое время всерьез раздумывал, в чем тут может быть фокус, но так ничего и не придумал.
Впрочем, возможно, здесь как раз никто ничего не воровал, а просто случайно залипли контакты на некачественно сделанных реле. Хотя стоп, – кто-то из городских чиновников ведь наверняка проталкивал контракт на закупку именно этих реле, видимо, очень поганых, в смысле качества, зато весьма удобных по цене. Я недолго повертел в голове эту мысль, но быстро понял, что Миша сочтет ее банальной и отвергнет любой сюжет на ее основе.
Зажужжал мобильный телефон, и я выудил его из кармана брюк и только потом уже полез в них, путаясь в штанинах и балансируя на одной ноге. Утренние звонки – самые важные, на них обязательно надо отвечать, если хочешь успевать потом весь этот день.
– Алло, Иван Леопольдович? Вас беспокоит Петр Дурындин, пресс-секретарь ГУВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
– О! Здорово, Петюня! Чего хотел?
– Здравствуйте, уважаемый Иван Леопольдович! Вас хочет видеть Александр Мокроусов, начальник службы «02». В главке принято решение рассказать горожанам о работе этой важной службы, чтобы избавить прессу от навязчивых и ошибочных стереотипов.
– О как! Может, ты меня заодно избавишь от другого стереотипа, вроде опасности пешеходного перехода на Невском?
– Без комментариев, – сказал Петюня очень важно.
– Нет, не избавишь? А как насчет навязчивого стереотипа о нераскрытых похищениях представителей северных народов?
– Без комментариев, – сказал Петюня еще важнее, хотя и так уже пафоса было больше некуда.
– Тоже никак? Ну ладно, а за избавлением от стереотипа номер «02» мне куда являться?
– В десять утра мы со всеми городскими журналистами встречаемся в главке, на Суворовском, а там уже сами доставим всех по назначению. До свидания, Иван Леопольдович.
Он повесил трубку, не дожидаясь моих дальнейших расспросов, и я в ответ только задумчиво пожал плечами. Избавители от стереотипов, твою мать. Сколько дурака ни бей – умнее он не будет. Он станет опытнее. Что они там у себя в главке могут придумать, если и противотанковому ежу понятно, что без серьезных финансовых вливаний службу «02» к жизни не вернуть, а в этом году никакого финансирования им уже не обломится?
Размышляя об этом, я прошел на кухню и засунулся было в холодильник, но там, как и обещала Катька, лежало не много. Меня вдруг охватило раздражение к самому себе, никчемному нищему бумагомарателю, не способному заработать даже себе на завтрак, и я, видимо в знак протеста, решил сегодня не завтракать вовсе.
Тут, очень вовремя, снова ожил мой мобильный телефон, и я услышал строгий женский голос:
– Иван Зарубин? С вами сейчас будет говорить начальник второго отдела Главного следственного управления советник юстиции Олег Коломин.
– Алло, Иван Леопольдович? До меня тут ветром надуло, что вы занимаетесь темой чукотских «потеряшек». Приглашаю к себе на беседу.
– Спасибо. – Я буквально потерял дар речи от такого подарка, лихорадочно думая о том, есть ли у меня батарейки в диктофоне, заряжен ли аккумулятор в фотоаппарате и тому подобной чепухе.
