Да, ошибки не было. Мокрая одежда на Михаиле. Промок до нитки. Совсем как Китайгородцев.
Он тоже был там, под дождём?
Конечно, он ничего не скажет. Бесполезно спрашивать.
* * *
Китайгородцев решил, что утром он позвонит Хамзе, чтобы доложить ему о происшедшем, но не успел. Потому что утром приехал Станислав Георгиевич Лисицын.
Китайгородцев завтракал в привычном одиночестве, как вдруг в кухне появился один из лисицынских охранников, качок с бычьей шеей, толстой, как бревно, и безо всяких «Здрасьте!» с порога буркнул хмуро:
— Хозяин ждёт!
Не хозяйское это дело — ждать. Китайгородцев оставил свой завтрак.
Лисицын сидел на диване в одной из комнат первого этажа. Ногу закинул на ногу, несколько верхних пуговиц своей просторной белоснежной рубашки расстегнул, оголив загорелую грудь — ему бы ещё чубук в руки, и он совсем стал бы похож на помещика в беззаботное утро выходного дня.
Поздоровались. Лисицын смотрел испытующе.
— Ознакомился с обстановкой? — спросил он. — Картина более-менее ясна?
Ожидал, наверное, что Китайгородцев ему сейчас доложит, как он службу несёт. А докладывать было не о чем.
— Я здесь не работаю, — сказал Китайгородцев.
Лисицын приподнял бровь, удивившись такому ответу.
— Мне запретили перемещаться по дому, — доложил Китайгородцев. — На второй этаж доступ и вовсе закрыт. Мне даже план дома не предоставили.
— А ты просил?
— Просил.
— Зачем? — спросил Лисицын и посмотрел внимательно.
— Мне этот дом охранять. А я даже не представляю себе, где здесь что. Моя работа в том и заключается, чтобы всё знать и всё предусмотреть. Любые опасности, которые угрожают…
— А они угрожают? — живо откликнулся Лисицын. — Они есть, эти опасности?
— Сколько угодно! В доме сумрак даже днём, а лампы не зажигаются никогда. Дежурное освещение вообще отсутствует. Комнат множество, выключатели расположены в самых неожиданных местах, и при этом все они — без подсветки. Я нигде не увидел огнетушителей. На лестнице, которая ведёт на второй этаж, не положили ковровую дорожку, там скользкие ступени, а вашей маме, извиняюсь, сколько лет? В доме нет сигнализации, ни одно окно не защищено, входная дверь порой остаётся открытой, нет даже примитивной системы видеонаблюдения за территорией, сама территория не освещена…
— Шпаришь, как по написанному. Вас этому где-то учат?
— Учат.
— Хорошо, я вижу, ты учился, — оценил Лисицын.
Он не заинтересовался и он скучал.
— И это ещё не всё, — сказал Китайгородцев. — Я подозреваю, что за домом следят.
— Кто?! — встрепенулся собеседник.
Проняло его, наконец.
— Я пока не знаю, — ответил Китайгородцев. — Но там, за лужайкой, в ста метрах от дороги, я обнаружил лёжку.
— Что ты обнаружил? — не сразу сообразил Лисицын.
— Лёжка — это место такое, которое предназначено для наблюдения за объектом, для прицельной стрельбы, для подрыва, наконец.
— И что — ты такое обнаружил?
— Да.
Лисицын засмеялся.
— Ты говорил кому-нибудь?
— Нет, — ответил Китайгородцев.
— И не говори!
Лисицын покачал головой.
— Я тебя недооценил, — сказал он. — Смотрю: с палочкой такой, хромает, лампочки вверните, говорит… Ну, чисто завхоз. А ты тут кое-что углядел, я вижу. Это мои люди за домом присматривали, — он понизил голос. — Негласно, так сказать. Чтобы никто не знал.
Он не стал объяснять — зачем. А Китайгородцев не спросил. Не положено потому что спрашивать, если что-то напрямую к делу не относится.
— Теперь не будут, — пообещал Лисицын. — Раз ты здесь.
Произнёс вроде бы шутливо, но что-то его тревожило, что-то держало в напряжении, Китайгородцев это чувствовал.
— И ещё одна история, — сказал Китайгородцев. — Вчерашней ночью. Для меня тут много непонятного. Мне говорили, что жильцов тут двое: ваша мама и ещё Михаил, родственник. А я ещё здесь видел человека.
— Когда?! — вскинулся Лисицын.
— Этой ночью. И накануне — тоже. Пожилой такой. Можно сказать, что старик.
— Старик?
— Ну да. Лет за шестьдесят ему, наверное. Или даже больше.
— Где ты его видел? В доме? — спросил недоверчиво Лисицын.
— И в доме — тоже.
— Но ты уверен? Ты не ошибся?
— Ошибиться тут невозможно.
— Хорошо, расскажи о том, как ты его увидел, — попросил Лисицын, явно всё ещё не веря собеседнику.
