— Машину пригнать к вашему дому? — спросил он.
— А зачем? — вяло отмахнулся Марецкий, которого нисколько, казалось, не волновала судьба его сокровища на четырех колесах. — У тебя там рядом где-нибудь автостоянка есть?
— Есть.
— Охраняемая?
— Да.
— Вот там и оставь. А завтра приедешь.
— Во сколько?
— Я позвоню тебе.
Марецкий потянулся к ручке двери. Китайгородцев тотчас же выскочил из машины.
— Зачем? — воспротивился Марецкий. — Я сам к себе поднимусь.
Китайгородцев сделал вид, что не расслышал, и сопровождал композитора до двери его квартиры. Марецкий на прощание сказал ему со вздохом:
— Ты всё-таки не надрывайся так на службе. Меня твое рвение иногда утомляет.
Сказал и закрыл дверь перед самым носом Китайгородцева.
* * *
Телохранитель Китайгородцев: «Я никогда не обижаюсь на своих клиентов. Не имею права на них обижаться. По крайней мере, до тех пор, пока я их охраняю. Потому что у меня не может быть личных отношений с клиентом. Я не имею права ни любить своего клиента, ни ненавидеть. Я — человек-функция. Почти что робот. Если с этой мыслью не свыкнуться, не руководствоваться ею постоянно — в конце концов всё закончится большой бедой. На моего коллегу-телохранителя однажды накричал клиент. Был не в духе, мало ли что там у него произошло, всё-таки бизнесом человек занимался, постоянные стрессы, вот и сорвался, на телохранителя спустил собак, образно говоря. Телохранитель ему, конечно, не ответил, попробуй только ответь, за такие штучки с работы выгоняют в два счета, да еще с волчьим билетом в кармане, так что парень смолчал, но расстроился, похоже, сильно. А ему нужно было дочку клиента в школу везти. Девчонку он до места довёз, но там подъехать к самой школе нельзя. Обычно телохранитель запирал машину, брал девчушку за руку, переводил через дорогу, потом через школьный двор, и только у дверей школы они расставались. А в тот раз, всё ещё продолжая злиться и эту злость распространяя на ни в чём не повинную дочь клиента-грубияна, телохранитель сказал ей, что спешит. Не захотел выходить из машины. Это была как бы его маленькая месть. Так он думал. А месть оказалась большой. Девчонка побежала через дорогу и попала под машину. Хорошо ещё, что обошлось, не насмерть. От кого-то я услышал однажды, что тот телохранитель просто проявил характер. Но я считаю, что настоящий телохранитель не имеет права давать волю своим чувствам — любить или ненавидеть клиента».
* * *
Маша ждала его в машине, сжавшись теплым комочком-воробушком на заднем сиденье автомобиля.
— Свиблово? — на всякий случай уточнил Китайгородцев.
— Да. — И сразу, без всякого перехода: — А ты кем у Марецкого? Телохранителем?
Было такое впечатление, что этим вопросом Маша терзалась едва ли не весь сегодняшний день, но только теперь вот её прорвало в отсутствие Марецкого.
— Да, — односложно ответил Китайгородцев.
— Ты что — серьёзно? — позволила себе усомниться Маша.
Её изумление было совершенно детским. Так искренне удивляется ребёнок, узнав о существовании в окружающей его жизни чего-то такого, о чем прежде он даже не имел представления.
— Настоящий телохранитель? Да? У тебя и пистолет есть?
— В Свиблове какая улица? — вместо ответа спросил Китайгородцев.
— Берингов проезд. Так я насчёт пистолета…
— Ну откуда у меня пистолет? — врастяжечку, почти лениво сказал Китайгородцев.
— А защищать ты его как будешь?
— Кого? — всё так же лениво осведомился Китайгородцев.
— Марецкого.
— От кого его защищать? Разве ему кто-нибудь угрожает?
— Но он же тебя нанял зачем-то.
— Вот у него и спроси — зачем, — подсказал Китайгородцев, закрывая тему.
Маша поняла. И про пистолет уже не спрашивала.
— И давно ты?
— Что — давно? — уточнил Китайгородцев.
— В телохранителях ходишь.
— Давно.
— Сколько?
— Несколько лет.
— Ну и как тебе такая работа?
— Нормально.
— А что-нибудь интересное с тобой приключалось?
— Не-е, — протянул Китайгородцев. — Это только со стороны кажется — экзотика. А на самом деле скучища неимоверная.
— Ты это серьёзно? — не поверила Маша.
— Абсолютно.
Она недоверчиво посмотрела на Китайгородцева.
— Ну хоть что-нибудь расскажи. Или придумай, в конце концов.
