⁂
Во дворе тапаевского особняка выгружался из автобуса милицейский спецназ. Двухметровые ребята шкафоподобного вида. Сибирское здоровье — не чья-то придумка. Кто сомневается, может взглянуть на этих вот ребят…
— Они здесь не нужны, — сказал Анатолий. — Они нужны там, на трассе. Там есть такое место… Километрах в двух за тем шлагбаумом, который перекрывает въезд в город. Там влево от трассы уходит просёлок. Возле просёлка будет стоять машина. Она обязательно будет там стоять! И в ней будут люди… Вооруженные люди! Я не знаю, сколько их. Но они есть там обязательно. А вот здесь, — махнул рукой куда-то за дом, — в лесу на снегоходе дежурит ещё кто-то. И он тоже наверняка вооружен. Я не знаю, сможете ли вы его взять…
— Откуда ты все это знаешь? — удивился майор.
— Знаю.
— Может, покажешь место?
— Я могу только показать. Но я не буду в этом участвовать. Уж вы сами как-нибудь.
— Почему?
— Не моя работа, майор. Не имею права.
— Ну, это если по закону…
— Напишите другие законы. Я не против.
Телохранитель Китайгородцев:
«Меня затаскают по милицейским кабинетам. Потому что я убил человека. Я застрелил женщину, а свидетелей практически не было, если не считать Ани, которая в тот момент пребывала в таком состоянии, что свидетелем её можно считать только с очень большой натяжкой. В результате применение мною оружия всё же признают правомерным. Потому что на совести застреленной мною Риты — три жизни. И она могла бы убить ещё кого-то, если бы я её не остановил. Мы были с нею в равных условиях. Либо она меня убьёт, либо я — её. Она пыталась убить тех, кого я защищал. Я специально был приставлен к тем людям, чтобы их защищать. А она пришла, чтобы их убить. Кто-то из нас двоих должен был лучше выполнить свою работу. Или я, или она. У меня получилось лучше. Я просто выполнил свой долг. Я обязан был это сделать. Это — моя работа. Именно для этого меня нанимают… Не верьте тому, что я только что сказал. Это я самого себя пытаюсь уговорить. Потому что я убил человека, за которого незадолго перед тем едва не отдал свою жизнь. Меня спасла случайность. Просто граната оказалась учебной. Сначала я защищал её, а потом убил. И это не укладывается в голове. Но мне придётся примириться с этой мыслью. И я в конце концов примирюсь. У меня просто нет выбора! Или принять всё как есть — или поменять профессию. Потому что в следующий раз, если подобное вдруг снова случится, я должен выстрелить не раздумывая. Человек, который ищет моей защиты, рассчитывает, что я в нужный момент сделаю всё как надо. Или прикрою его собой, или выстрелю. Если я имею право за него умереть, значит, я имею право за него и убить… Я опять сам себя уговариваю. Просто к этому невозможно привыкнуть. У меня, по крайней мере, пока не очень-то получается…»
⁂
Местная милиция не позволила Анатолию покинуть территорию тапаевского поместья до окончания расследования случившегося там происшествия, закончившегося стрельбой и гибелью людей. Поэтому эвакуацию Тапаева и двух его детей, Анны и Романа, осуществляли товарищи Китайгородцева. Олигарха поначалу тоже не хотели выпускать, и он даже звонил в Москву, чтобы снять возникшую вдруг проблему. Несколько часов ситуация оставалась крайне неопределённой. За это время в окрестностях поместья отловили ещё двоих человек с оружием. Это были те, кому предстояло либо вывезти Риту с места предполагаемого покушения, либо её уничтожить. Сейчас не важны были эти подробности. Главным было то, что подтвердилась информация Анатолия о хорошо продуманной и столь же хорошо подготовленной операции по устранению Тапаева — и когда тех двоих отловили, олигарху разрешили всё-таки выехать. Вывозили его вертолетом, специально нанятым агентством «Барбакан». В сопровождении телохранителей Тапаев и его дети вылетели в Красноярск, а оттуда — самолетом до Алма-Аты, но самолет был не рейсовый, а специально зафрахтованный, и до Алма-Аты он не долетел, а приземлился на военном аэродроме близ небольшого, занесённого снегом поселка Сары-Шаган в районе казахского озера Балхаш. Опекавшие олигарха люди всё предусмотрели, и здесь, на аэродроме, их уже поджидал военно-транспортный самолет российских ВВС. Если враги Тапаева отслеживали в это время его перемещения, то они уже должны были бы запаниковать, поскольку олигарх ожидался где-то на маршруте Алма-Ата — Стамбул — Цюрих, но ни в одном из этих трех пунктов его пребывание сейчас даже не планировалось… А смена маршрута почти всегда означает срыв покушения. Тому, кто покушается, конечно, очень важно оказаться в нужное время в нужном месте, но это — лишь половина от требуемого, потому что там же и тогда же должен оказаться и объект покушения. Нет объекта — нет покушения. Аксиома, известная каждому телохранителю. Военно-транспортный самолет должен был доставить Тапаева на подмосковный военный аэродром Чкаловский, но за тридцать минут до посадки диспетчерская служба переадресовала борт в Домодедово. Это создавало дополнительные проблемы, поскольку команда из «Барбакана» готовилась к встрече олигарха именно на Чкаловском. После приземления самолета в Домодедове никто не покидал салон, пока на летное поле не прибыл кортеж встречающих. Один из лимузинов подогнали прямо к трапу самолета. Именно в этой машине должен был ехать Тапаев с детьми. Охранники из «Барбакана» оцепили место событий. Пассажиры самолета торопливо расселись по машинам. Кортеж помчался в направлении Москвы.
