4
Я пошел к своему приятелю в редакцию и все ему рассказал. Тот ответил, что другого и не ожидал, и предложил пойти к нему на квартиру и помочь жене передвинуть мебель. Жена его делала генеральную уборку, я старательно помогал ей, выбивал ковры, мыл, чистил, натирал полы; вечером пришел сам секретарь редакции, и я удостоился чести отужинать с ними. Он сообщил, что говорил обо мне с владельцем газеты, и если я возьмусь вербовать подписчиков, шеф примет меня на работу. Я так обрадовался, что согласился, даже не спросив об условиях. Затем он объяснил, что мне выдадут квитанционную книжку. Первый месяц я должен был производить расчеты на месте, и деньги мне разрешалось оставлять себе в качестве комиссионных. С каждого подписчика я получал полторы марки. Первым делом мой новый приятель посоветовал мне обойти хозяев мастерских, ведь газета каждую неделю помещала статью своего юриста, в которой разбирались интересующие их вопросы. Дамам я должен говорить, что романы, помещаемые в «Хронике», несомненно интересней тех, что печатаются в «Новостях». Новый роман он советовал мне прочитывать заранее. Еще я должен был иметь в виду, что тем, кто сразу выпишет газету больше чем на две недели, последние дни месяца ее будут доставлять бесплатно. Я решил, что это замечательно, домой вернулся в полном восторге и рассказал обо всем Вилли. Тот сначала изругал меня за то, что обед не приготовлен, но в конце концов и он нашел, что все получилось здорово и что я буду теперь загребать уйму денег.
На следующее утро я чуть свет отправился в «Хронику», так называлась моя газета, чтобы получить адреса владельцев мастерских.
Но идти к клиентам было еще слишком рано: секретарь предупредил, что до половины десятого не следует беспокоить людей. Поэтому я прочитал статью юриста, показавшуюся мне весьма скучной, и отрывок из романа, действие которого происходило в высшем обществе. В половине десятого я начал свой обход.
Когда я стоял перед дверью моего первого клиента, сердце у меня громко колотилось, я ждал, пока оно успокоится, прежде чем нажать кнопку звонка, но оно билось все сильней. Наконец я позвонил, и мне открыла молодая девушка.
— Могу я видеть хозяина малярной мастерской?
— Пожалуйста, входите, — и, — папа, тебя спрашивают.
Я вошел в большую комнату; за столом сидела симпатичная пожилая дама и резала капусту. Хозяин беседовал с каким-то господином, стоя у окна.
— Что вам угодно? — спросил он меня.
Я с достоинством поклонился сначала хозяину, затем его супруге и, наконец, гостю.
— Добрый день, господа. Я из редакции «Хроника», пришел узнать, не пожелает ли господин Биерла выписать газету, может быть, сначала на один месяц, для пробы.
Я приготовил целую речь, вроде того, что мы-де всегда боремся именно за интересы ремесленников, что в эти тяжелые времена ремесленники должны сплотиться, затем упомянул о юристе, о его ценных статьях и, наконец, бросив быстрый взгляд на хозяйку дома, заговорил о наших, всеми признанных увлекательных романах.
Но настала минута, когда мое красноречие истощилось, и я не знал, о чем говорить дальше. Наступило, общее молчание. Такое глубокое молчание, что я было начал свою речь сначала, но тут же сбился, запнулся и опять умолк. Тогда хозяйка дома сказала:
— А не рискнуть ли нам подписаться, отец?
— Сколько же это стоит? — спросил он.
Теперь настала моя очередь; я пустел в ход все свои козыри: тут была и бесплатная доставка, и месячный абонемент. Я выписал квитанцию и протянул ее хозяину, но тот указал мне на жену и снова заговорил с гостем. Я получил свои деньги — полторы марки за пятиминутную речь! На улице я первым делом перешел на другую сторону и стал разглядывать дом. Хороший дом, добротный. Я преисполнился к нему искренней симпатией. Дом был красиво покрашен, что, впрочем, не удивительно, ведь хозяин его владел малярной мастерской. В нижнем этаже помещалась табачная лавка Иогансена. На минуту у меня мелькнула мысль зайти и к нему, но я решил действовать строго по порядку и обойти сначала ремесленников. Я еще раз взглянул на дом и пошел дальше.
