Нестрель и Водри командовали — остальные молча подчинялись. Пока ни один вояка не издал не звука.
Двое людей выглядели помладше остальных — большинству дал бы лет тридцать пять. По нынешним меркам даже не средний возраст. Про талькаирсов я мог сказать лишь, что они весьма молоды.
Мы снова вышли из подземного хода в самую гущу поселения. И снова любопытные взгляды устремились к нам с Лелей. Мы отвлекли колонистов даже от процессии талькаирсов и сородичей, которая вела пленного.
Я обратил внимание, что в обоих поселениях разговаривали на общегалактическом диалекте. Хотя могли бы перейти на свой, планетарный. Или даже на один из национальных — многие из них до сих пор изучали в школах. Колонисты явно доверяли друг другу…
В мэрии землян кресла больше походили на кресла, а их строгие темные цвета — черный и коричневый — настраивали на серьезный лад. Все остальное ничем не отличалось от того, что мы видели у талькаирсов и того, что я видел в сотнях колоний до этого.
Водри предложил нам с Лелей кресла, а сам занялся пленником. Если бы я не видел его лица, сейчас узнал бы по движениям. Водри стремился как можно реже отрывать ноги от пола и всегда оставлял между собой и остальными расстояние не меньше полруки. По сравнению с ним Нестрель с его размашистыми, неряшливыми жестами выглядел просто клоуном.
До определенного момента мы оставались лишь зрителями. Я по-прежнему всем телом, всем существом чувствовал Лелю. Но не так как прежде. Не было того надрыва, того истошного стремления. Я чувствовал ее как часть себя — ногу или руку… нет… наверное все же как что-то гораздо более жизненно-важное… Сердце, скорее всего.
Талькаирсы уважительно уступили землянам первенство в их колонии. Делали, что говорил Водри. И лишь изредка поглядывали на Нестреля, получая его одобрительный кивок.
Я отметил про себя, что особого напряжения между «служивыми» разных рас не ощущалось. Да и мирные поселенцы дружелюбно относились к военным инопланетникам. Не провожали их испепеляющими взглядами — при столкновении колоний я такое видел не раз. Никто не возмущался тем, что «чужеземная солдатня» ведет себя в земной колонии как дома. Их воспринимали почти как собственных военных.
Хм… Все интересней и интересней.
Создавалось стойкое впечатление, что о неприязни между поселенцами кричали на всех углах галанета намеренно. Кто-то очень хотел, чтобы все думали именно так. Даже я попался на уловку. Даром, что матерый агент, опытный следопыт.
Но зачем все это неведомому врагу? Я наблюдал, как земляне и талькаирсы борются с маскировочным костюмом пленника и усиленно размышлял на эту тему.
Спецодежда снималась слоями — каждый придавал телу новую форму, скрывая особенности фигуры и добавляя новые, ложные очертания.
Кто-то не пожалел средств, изрядно потратился на то, чтобы в галанете остались только нужные ему мнения. При видимой простоте, работа адская. Стоит лишь вспомнить — сколько рас сидят в галактической сети, сколько разных существ. Да и сами колонисты, наверняка, выходили туда и пытались донести до общественности правду.
Вредные для неведомого врага комментарии, фотографии, ссылки затирались и исчезали так быстро и так бесследно, что даже я ничего не нарыл. Даже Леля.
Кто-то усиленно разжигал неприязнь между расами. Или хотел, чтобы все в нее верили. Что далеко не одно и тоже. В первом случае, он всего лишь пытался столкнуть талькаирсов и землян лбами. Во втором же затеял гораздо более опасную и хитрую игру.
Если весь Союз пребывает в убежденности, что талькаирсы и земляне только и ждут момента, чтобы перегрызть друг другу глотки… Никто не удивится, когда поселения исчезнут с лица планеты… Черт! И почему я раньше об этом не подумал?
Леля обернулась ко мне, словно услышала мысли. Или услышала? В голове прозвучал знакомый мелодичный голос. Я готов был поклясться, что со мной говорит Леля. Телепатически, как с индиго.
— Колонии почти дружат. Но кто-то убеждает весь Союз, что между ними — страх и ненависть. Это плохо, очень плохо. Кто-то планирует уничтожить оба поселения, — Леля снова ловила мои идеи на лету.
