В старину подьячие достигали сей цели, испестрив вокруг себя пол брызгами с пера и кучами песку, марая себе пальцы и даже лицо чернилами: это в тогдашнее время называлось „маскироваться дельцом“. Ныне же употребляется другой способ: письменный ваш стол — в месте ли служения, в домашнем ли кабинете — должен быть завален, загроможден бумагами так, чтобы самая огромная чернильница казалась среди сих развалин неприметною в такой мере, как будка при колокольне Ивана Великого. Конечно, ни в каком присутственном месте недостанет текущих бумаг, если каждый делец вздумает строить из них батареи для просителей, или в таком случае должны будут опустеть архивы: но военная хитрость, военная хитрость! Лишь бы лежали вокруг вас кипы бумаги, а какой? До этого нет нужды!»
Как писал Перцов, этот способ хорош для высокого лица, но кроме крупных чиновников есть и множество мелких.
«Но из сего не следует заключать, чтобы так называемые канцелярские чиновники находились вне возможности отличаться в искусстве брать взятки: только средства их зависят столь много от их личных способностей и столь мало от их назначения в службе, что изложить оные в систематическом порядке выше моих сил и самого предмета. Взяточники из канцелярских чиновников суть партизаны между нами».
Есть еще один чудесный способ создать себе славу неподкупного чиновника ивтоже время кормиться взятками. Вот каков этот способ.
«Поставьте себе правилом решать всякое дело по сущей справедливости и по точному смыслу законов — не пугайтесь. В таком случае, когда не явится к справкам ни одного из участвующих в деле лиц: тут ожидать взятки уже нельзя; вы теряете вес в кармане, но зато приобретаете вес в мнении ваших сослуживцев, умея выставить им на вид свое беспристрастие, хотя и случайное.
Если в деле участвуют многие лица и каждое из них предложит вам свою благодарность, возьмите от того, кто даст больше, а прочих с гневом, с шумом проводите за дверь. Быть может, вы принуждены будете решить дело несправедливо, но что за важность? Кто сочтет себя обиженным, тому широка и просторна дорога апелляций; важность в том, что только один будет знать закулисную пружину вашей совести, а прочие протрубят всюду о вашем бескорыстии, вашей честности, ими на себе испытанных. Или в подобном случае возьмите с двоих: во-первых, с того, кто даст больше, а во-вторых, с того, на чьей стороне по-видимому справедливость. Тогда уже дело надобно кончить так, чтобы они оба остались равно удовлетворенными, хотя бы чрез то между ими двумя возникла новая тяжба, а настоящее дело более запуталось ко вреду прочих просителей: тем славнее! Вы открыли новое обстоятельство! Вы дали иной ход огромной кипе измаранной бумаги! Если, приняв залог благодарности, вы не успеете исполнить требование просителя и дело окончится не в его пользу, возвратите давшему все взятое в целости и сохранности. Сим способом вы отстраните от себя многие неприятности, даже избежите упрека собственной подьяческой совести…»
В целом наши чиновники от века девятнадцатого недалеко ушли. Как тогда они не боялись никаких комиссий по борьбе со взяточничеством и указов разных императоров и императриц, так и сегодня глубоко убеждены в своей безнаказанности, а очередной указ очередного президента воспринимается только как колыхание воды в болоте. Поколышется да успокоится. А мы. мы вынуждены идти к ним на поклон; точно так же, как в XIX веке, ждать, пока освободится «сам», смиренно опускать глаза в его кабинете, слушать его «мудрые» речи и дрожать, что сейчас он возьмет и откажет да еще и властям сдаст.
Каждый ли человек способен дать взятку? Александра Сизова говорит, что здесь существуют свои психологические особенности.
Комментарий психолога
Александра Сизова считает, что не каждый человек может дать взятку. Взять — проще. Некоторые не берут только из страха. А вот давать. Тут срабатывает слишком много правил морали. Прежде всего, человек понимает, что его действие абсолютно противозаконно. Если чиновник намекнул, что нужна взятка, тогда есть хотя бы оправдание: у меня вымогали взятку. Если проситель выступает инициатором (а многие чиновники именно этого и ждут — так можно слупить подороже), то он чувствует себя преступником.
