Она отшатнулась от него. Потом, опустив руку в холодную воду, задумалась. Что он хочет? Соблазнить ее? Или это просто очередная выходка, желание сыграть шутку с самим доном Сальвадором? А может, он желает отомстить Пилар? Господи, очутиться вдвоем с ним посреди безбрежного океана... это был бы рай! И тут Кэтрин вдруг вспомнила, что и в раю в конце концов отыскался змей.
Сезар склонился к ней так близко, что она почувствовала его горячее дыхание на щеке.
– Вы не доверяете мне? Клянусь, что не причиню вам зла, хотя... всякое может случиться. И конечно, разговоров не избежать. Поэтому в конце концов мне придется сделать из вас порядочную женщину.
– Что... что вы имеете в виду?
– Я надеялся, может, вы найдете меня более подходящим, чем Хосе, – ответил он. – Вы уже знаете, что я не беден и моя жена ни в чем не будет нуждаться, если... если вы, конечно, не против того, чтобы жить в Аргентине.
Ошеломленная, Кэтрин опустила глаза.
– Вы делаете это только ради того, чтобы отомстить Пилар? – спросила она наконец. – Это было единственное объяснение, которое пришло ей в голову.
– Так вот о чем вы думаете? – присвистнул он и затем загадочно улыбнулся. – Тогда вы явно себя недооцениваете. Мне-то казалось, что вы... вы любите меня, даже несмотря на Хосе.
– Да, – с горечью сказала она. – Вы, должно быть, не сомневаетесь, что девушке достаточно только разок посмотреть на вас, чтобы влюбиться без памяти. Почему же я должна быть исключением?
– Вы жестоко ошибаетесь, – тихо произнес он. – Современные девушки ведут себя достаточно свободно, так стоит ли винить меня за то, что не мешаю им кокетничать со мной? Но ты не такая, Каталина. И мне следовало бы с большим уважением относиться к твоей скромности.
– Да, – вздохнула она.
– Но это все в прошлом, – торопливо сказал Сезар. – Теперь надо подумать, как тебе выпутаться из того положения, в котором ты оказалась. И раз уж ты не хочешь мириться с планами твоей матушки, давай убежим...
Мысли вихрем закружились в голове Кэтрин. Неужели он говорит серьезно? Можно ли ему верить? Вдруг в ее памяти вспыхнули слова Эдвины: «Уязвленное самолюбие толкает людей на брак гораздо чаще, чем ты думаешь». А если им тоже движет лишь обида и желание отомстить? Ради того, чтобы доказать, как мало его трогает ветреность Пилар, он даже готов жениться на другой.
Кэтрин задумчиво покачала головой:
– У вас ведь есть родители, Сезар. Что они скажут, если вы привезете домой серенькую, неприметную англичанку вместо ослепительной красавицы испанки, которую они ждут?
– Они не такие уж поклонники испанских красавиц, – сухо отозвался он. – Мой отец высоко ценит англичан, именно поэтому и отправил меня в английскую школу. Так что они будут вам рады. И потом нам не обязательно жить с ними. У нас в Буэнос-Айресе дом, куда они давно хотят перебраться. Так что мы будем только вдвоем, дорогая, если вас это не пугает.
Пугает? Да она босая отправилась бы с ним хоть на Северный полюс! А жить в Аргентине с ним и их будущими детьми – это все равно что в раю. Конечно, если бы Сезар любил ее... но увы!
Неожиданно в патио стало еще темнее. Фигура Сезара растворилась в темноте, хотя Кэтрин чувствовала, что он рядом. Она лихорадочно соображала, что же ей делать.
Сезар взял ее за руку, заставив вынуть ладонь из воды.
– Каталина... ты меня слышишь?
Огненный зигзаг молнии внезапно расколол небо у них над головой. Бриллиантовый браслет будто вспыхнул пламенем. Кэтрин успела заметить, как помертвело лицо Сезара.
– Браслет... – прохрипел он, – бриллианты Агвиларов...
– Сальвадор дал его мне сегодня вечером, – пробормотала она. – Я не хотела брать, но...
– Лгунья! – Отшвырнув в сторону ее руку, Сезар вскочил. – Его вам подарил Хосе! В роду Агвиларов жених дарит его невесте при обручении. И вы приняли его, да? Так зачем же вы морочите мне голову, что не хотите этой помолвки?!
– Сезар, я не знала!.. – в отчаянии крикнула девушка. – Я понятия не имела, что означает этот браслет! – Она дергала замок, но он не открывался.
– Я вам не верю! Мне слишком хорошо известно, что означает эта вещь. Вы, наверное, рассчитывали, что в темноте я его не замечу. А я-то, дурак, поверил вашим байкам о клятве у постели умирающей матери и почти убедил себя, что вы меня любите!
