Один из мужчин что-то сказал, не сын ли хозяина Сювер? Он никогда не запоминал ни имен, ни лиц, но кажется, это он стоял у окна, а затем подошел к столу, где сидела вся компания.
– В Эстеросен горит костер, отец.
– Да, – промямлил хозяин Тубренна. – Какой-нибудь бедолага замерз и греется.
– Погода поменялась, – ответил Сювер. – Оттепель, но ветер дует сильнее.
– Благодарю, это и мы слышим, – сказал отец. – Кажется, крыши сорвет с домов.
– Настоящий зимний шторм, – хрюкнул губернатор. – А в уютной комнате прекрасно.
Телега с Эльдаром в качестве кучера тряслась, продвигалась вперед по открытой площадке на горе. Виллему убрала кляпы и ничего не понимавшие беззащитные спутники ее сидели и, не переставая, бормотали: «Замерзаю, замерзаю». А она ничем не могла им помочь. Кристину она завернула в свою большую шаль, а остальных попыталась разместить так, чтобы ветер бил как можно меньше. Руки их запрятала под рубашки, вытерла у них слюни, которые могли замерзнуть, превратиться в лед, а кусками ткани, которыми были заткнуты их рты, обвязала их головы. Но многие срывали с себя обогревающую их материю, и она постоянно была в движении, стараясь оказать им помощь.
В один из моментов, когда она оказалась возле облучка кучера, Эльдар громко сказал:
– Какого черта и для чего помогать им? Они даже никогда не отблагодарят тебя, а наоборот!
Губы Виллему онемели от холода, поэтому ее ответ прозвучал невнятно.
– Хорошие поступки, Эльдар, не всегда чисто бескорыстны. Конечно, бывают и такие, которые выполняются полностью анонимно и без какой-либо мысли о возмещении, но бывают и другие, когда человек не радуется, пока сам не ощутит результата, не увидит, как счастлив и благодарен тот, для кого что-то сделано. Большинство же добрых дел совершаются из эгоистических побуждений. Потому что человеку нравится видеть себя благородным и значимым.
– Ты немного чокнутая, – хмыкнул он. – Во время снежной бури способна еще и лекции читать.
Наверху, в горах продолжался снегопад. Колючая, твердая снежная крупа проникала повсюду, за воротники, в запястья, обжигала щеки и спокойно укладывалась в волосах. Ледяной ветер проникал сквозь редкие щели между досками пола телеги, забирался под рубашки. «Только бы мне не заболеть, – беспокойно думала она. Мы, женщины, так ужасно подвержены катарам, а в так называемых удобствах Тубренна были такие страшные сквозняки, что я могла… Но сейчас я не хочу болеть. Именно теперь, когда мы с Эльдаром выполняем такое важное задание, во имя спасения многих людей, с которыми обращались так сурово. Ох, скоро ли мы доберемся до места?»
Эльдар из Черного леса выходил из себя, потеряв всякую надежду. То, что его послали в эту бессмысленную поездку сопровождать, как он их называл, сборище идиотов, он воспринял как личное унижение. Вместо того, чтобы вручить ему ружье или нож, или меч, или что-либо другое и дать возможность рассчитаться с хозяином Тубренна и его работниками с их бабами, которые так долго издевались над ним. Он, который так много лет принимал участие в повстанческой работе, который с нетерпением ожидал крушения датского господства, сейчас лишен возможности участвовать в борьбе! Они, конечно, не знают, какой важной персоной он был среди повстанцев, а это так позорно, так унизительно, что он готов заплакать.
Он не знал, что его предводитель пришел из родного уезда и предупредил всех не прибегать к услугам Эльдара, ибо он разнуздан и жаждет лишь крови, мести ради мести.
Вывести его из борьбы!
А сзади на телеге сидела Виллему, обратив печальный взгляд к фигуре на облучке. Он показал себя со многих плохих сторон, но она знала, чувствовала сердцем своим, что он хороший человек; с ним только несправедливо обошлась жизнь, однако с помощью безграничной любви Виллему снова проявятся все его прекрасные качества.
Сигнальные костры, горевшие на высотах, вели жестокую борьбу с ветром, дождем и снегом. Видимость была отвратительной; многие отряды не могли разобраться, костер это или нет. Ночь была выбрана не из лучших.
Кроме того людей в лагерях беспокоило и другое. Между собой они говорили о том, что в лесах и на отдельных хуторах появились солдаты фогдов. Упоминали и о неудачной попытке посторонних проникнуть в поместье Турбенн. Их задача была абсолютно ясна: предупреждение.
