– Делай, как я сказал, и мы быстро покончим с этой напастью!
Скрепя сердце, против своей воли Виллему послушалась его. Спина ее, прикоснувшись к холодной поверхности горы, замерзла, а на лицо падали горячие лучи солнца. Ни на секунду она не осмеливалась открыть глаза и посмотреть на него.
– Ты вся синяя, – сказал он.
– Я замерзла, – пропищала она.
– Нет. Я имею в виду сине-черная от синяков.
– Неужели? Да, это чувствуется. Его руки…
– Да, долго он тебя мучил. Проклятая свинья!
Она обратила внимание на то, что он больше почти не ругается.
Кончики пальцев Эльдара осторожно касались ее тела. Она дернулась.
– Пойду ополоснусь, – сказал он. – Я весь грязный. И не плачь! Не из-за чего!
Но она не могла остановить тихих слез. Он снова прикрыл ее платьем и попросил подождать. Было слышно, как где-то неподалеку протекал ручей, и он направился к нему.
Виллему лежала тихо, закрыв лицо руками. Все происходящее было безнадежно тягостным и тяжелым. Она чувствовала себя абсолютно опустошенной от стыда. Не так она представляла себе сладостное приключение с обожаемым Эльдаром. Она глотала и глотала слезы, стремясь подавить плач, но слезы, не прекращаясь, лились по ее лицу.
Он вернулся и снова опустился на колени подле нее.
– Сейчас мы посмотрим, – пробормотал он. – Лежи абсолютно спокойно и не бойся.
Его рука вошла туда, ледяная после ручья.
– Не дергайся.
– Ты такой холодный.
Ей показалось на мгновение, что он облегченно улыбнулся. Для него все это тоже было нелегким.
Осторожно, исключительно осторожно обследовал он ее. Пальцы едва двигались. Виллему изо всех сил старалась лежать спокойно и не двигаться. Все это было столь неприятным, что она готова была умереть.
Внезапно она дернулась.
– Ой, не трогай!
Он смотрел на ее в этот момент с легкой улыбкой.
– Девочка моя, ты все еще девственница.
– Да? – облегченно выдохнула она. – Ты уверен?
– Абсолютно! Боли тебе причиняли синяки. Здорово же ты дралась.
– Защищалась, – застенчиво и облегченно рассмеялась она. – Но руки у него были сильные. Он хватался за тело очень крепко, разозлился на меня за то, что дралась.
– Могу поверить.
Настроение ее значительно улучшилось. Но она не могла подняться, ибо он все еще продолжал держать свою руку на ее животе.
– А ты хорошенькая, – произнес он, лаская рукой и взглядом ее голое тело. – Ты чертовски хороша! Действительно жаль…
– Что еще? – воскликнула она, и резко одернула юбку, так, что ему пришлось отодвинуться.
– Что ты еще нетронута. А то мы провели бы зиму весело.
– Что ты имеешь в виду?
Оба они уже были на ногах. Виллему натянула на себя нижнее белье, не спуская с Эльдара глаз, в которых светилась вызывающая воинственность, но он на это не обратил внимания и сказал с ухмылкой:
– Вдовы, замужние женщины и уличные девки – законные трофеи охотника.
Она привела в порядок свою одежду и глубоко вздохнула.
– Нет! – произнесла она со стоном и в следующее мгновение вцепилась ему в волосы и стала дергать их. – Нет! Нет, нет! Неужели ты, окаянный, отвратительный, самонадеянный охотник за юбками, не понял, что я ничего не хочу с тобой иметь того глупого и отвратительного, на что ты намекаешь?
Эльдар с трудом оторвался от нее, а в руках Виллему остался клок белокурых волос. Но она на этом не остановилась. Громко крича, в слепой ярости она снова набросилась на него с кулаками, била и колотила его, пока Эльдар не схватил ее за руки и не сжал их крепко в своих. Виллему упрямо продолжала есть его глазами.
Он разозлился:
– Неужели ты думаешь, что я собираюсь иметь дела с девчонкой из господской семьи? – процедил он сквозь зубы, придвинув свои сощуренные глаза почти вплотную к ее глазам. – Что я когда-нибудь еще хоть раз прикоснулся к тебе! Никогда в жизни! Результатом этого будет лишь боль да чертовщина. А кто будет расплачиваться за это? Я!
Виллему охватила слабость. Ее как бы немного подкосило, и она смирилась.
– В таком случае мы думаем одинаково. Я не знаю почему, но ты, Эльдар, мне нравишься.
– Спасибо. Секрета ты из этого не делаешь.
– Но я хочу быть твоим другом. Можно любить человека по другому, чем… чем…
– То что ты называешь «глупым и отвратительным способом»? Тогда я тебе должен сообщить одну вещь, моя дорогая! Женщины нужны для единственного и именно для того самого способа. В противном случае они полностью теряют свою цену.
