Сеанс закончился засветло. Войцеховский предложил было Светлане поужинать в ресторане — девушка отказалась. Как это бывает в маленьких городках, единственный ресторанчик в Пореченске пользовался незавидной репутацией, местные жители обходили его стороной. Войцеховский ненадолго погрустнел — было видно, что ему не хочется так быстро обрывать начавшееся знакомство, потом, что-то придумав, весело тряхнул головой.
— Света, давайте покатаемся в такси. — И, предупреждая отказ, успокоил: — Недолго, полчасика. Вы мне свой город покажете. Ну, ладно?
— Только недолго, — не сумела отказать Светлана.
Через несколько минут они уже ехали в старенькой «Победе». Войцеховский, не обращая внимания на ухмыляющегося шофера, полушутя-полусерьезно говорил:
— Если я, Света, когда-нибудь увезу вас в Москву, я буду возить вас только в «зимах». Скорость, комфорт, и навстречу — огни Садового кольца! Ах, Света, Света, жизнь все-таки — роскошная штука!..
Никогда не бывавшая в Москве Светлана зачарованно слушала своего спутника. В ее живом воображении возникали яркие нарядные улицы, вереницы автомобилей, какие-то необыкновенные люди. Вся ее небольшая, двадцатилетняя жизнь в маленьком зеленом городке представилась вдруг скучной и незначительной.
Войцеховский, поняв состояние девушки, принялся успокаивать ее. Мельком поглядывая через стекло на белые домики, утонувшие в зелени садов, он похвалил:
— Знаете, Света, а мне нравится ваш город. Есть в нем что-то такое тихое, патриархальное. Нет, я, праве, доволен, что приехал сюда. — И, как бы между прочим, пояснил: — Хочу здесь поработать над книгой.
— Вы — писатель? — догадалась, наконец, Светлана.
— Пишу.
— Симонова, наверно, знаете? — назвала Светлана своего любимого поэта.
— Костю? — снисходительно улыбнулся Войцеховский. — «Жди меня, и я вернусь...» Ах, Светочка, вы просто очаровательны!
Теперь Светлана прониклась к своему необычному знакомому еще большим уважением и доверием. Девушка стала разговорчивее и, осмелев, не отводила взгляда, когда карие, с поволокой, глаза останавливались на ее свежем лице. Светлане нравилось в Войцеховском все: и этот, с едва приметной горбинкой, нос, и черные брови, и благородно-матового оттенка лицо, на котором так красиво выделялись яркие, словно у девушки, тронутые мягкой улыбкой губы.
Через час, исколесив весь город, старенькая «Победа» остановилась у небольшого дома с палисадником. На глазах у изумленных старушек, сидевших на лавочке, из машины вышла раскрасневшаяся и счастливая Светка Лельская. Черноволосый красавчик помахал девушке рукой; обдав старушек синим дымком, «Победа» укатила.
— Заневестилась девка, — подхватили новую тему старушки. — И жениха под стать нашла — кровь с молоком!..
Весь следующий день Светлана не находила себе места. День тянулся ужасно медленно: поминутно поглядывая на часы, девушка то бледнела, то краснела, ужасно все путала, чего с ней никогда не бывало, и старалась избегать сочувственного, понимающего взгляда старшей паспортистки.
В три часа, как было условлено, в фанерную дверцу постучали.
Светлана вспыхнула, проворно вскочила, стараясь загородить окошечко. Старшая паспортистка догадливо сняла телефонную трубку, оживленно начала что-то рассказывать знакомой.
— Добрый день, Света! — дружески улыбался Войцеховский, заглядывая в окошко. — Как самочувствие?
— Хорошее! — радостно засмеялась Светлана, принимая пучок гвоздик. — Ну, где ваш паспорт?
— О, вы сразу за дело! — пошутил Войцеховский. — Вот, пожалуйста. И не будьте, Светочка, очень строгой: понимаете — торопился и забыл выписаться. Надеюсь, такой пустяк вас не затруднит?
Помимо воли в Светлане заговорила паспортистка, ее пушистые бровки озабоченно нахмурились.
— Что с вами делать — ладно!
Светлана бегло проглядела московский штамп прописки, не удержалась — заглянула в «особые отметки» (лист был чистым — правда, что холостой!), невольно задержала взгляд на фотокарточке — красивое молодое лицо, открытый взгляд, на обрезанном белым уголком плече — четкий фиолетовый ободок печати. Но что это? Чтобы подавить невольный возглас удивления, девушка больно прикусила губу, секунду-другую, боясь выдать себя, не смела поднять головы.
