Бухалов метнул в сторону лейтенанта укоризненный взгляд. Гречко объяснил:
— Память у меня не отшибло, а не узнал потому, что давно не видел.
Леонид сделал какое-то резкое, негодующее движение. Капитан дружелюбно посоветовал:
— Спокойнее... Скажите, Гречко, когда вы в последний раз видели Леонида Уразова?
— В сорок пятом году, когда был в Заломовске, — как хорошо памятное или заученное, быстро сказал Гречко. — Тогда ему лет семь-восемь было, мальчик. — Гречко с хорошо наигранным любопытством посмотрел на побледневшего Леонида. — Откуда ж его теперь узнать? Теперь вот вижу, в обличье что-то знакомое, а так не узнаешь — взрослый человек...
— А в пятьдесят первом за Катей приезжал — не видел? — возмутился Уразов. — А в прошлом году — не видел?!
— Нет, не видел.
Глуховатый, сдержанный голос капитана удержал Леонида от гневного выкрика.
— Уразов, расскажите подробно, при каких обстоятельствах вы встречались с Гречко в последний раз.
Юноша заговорил, стараясь не смотреть на своего бывшего родственника.
— В последний раз я встретил Гречко в сентябре прошлого года в Витебске...
Тонкие синеватые губы Гречко тронула улыбка.
— Не был я там.
— В Витебске я проходил практику, — не обратив внимания на реплику, продолжал Леонид. — Вместе со своим товарищем Николаем Серебряковым пошел как-то на почту — перевод из дому получить, смотрю, он стоит. Увидел меня — в сторону. — Леонид зло улыбнулся. — Я-то тогда думал; не заметил, не узнал. За рукав схватил! Дядя Максим, говорю, здравствуйте! Он еще вроде удивился: «А, ты! Ну, как живете?» Я ему сразу говорю: мама, мол, обижается — не пишете. «Как, говорит, не пишем, Катя недавно писала. Все, говорит, живы-здоровы, Катя работает, Оля в школу ходит...» И все, помню, планшетку вертит, по сторонам глядит. Торопится, объясняет: с рейсовым самолетом прилетел и сейчас опять улетает. — Леонид вскинул на Гречко полные презрения глаза. — Забыл?
Гречко покачал головой.
— Не был я в Витебске. Обознались вы.
— Продолжайте, — снова вовремя вмешался Бухалов.
— Чего ж продолжать — все! — с горечью сказал Леонид. — Убежал, торопился больно! Товарищ посмеялся еще: ну, родня, говорит, — хоть бы пива выпили!
— Гречко, вы подтверждаете такую встречу?
— Нет.
— Знакомлю вас со свидетельским показанием техника вагонного депо Николая Серебрякова. — Бухалов достал из папки заранее приготовленный лист, отчетливо прочитал запись, подтверждающую все то, о чем рассказывал сейчас Уразов. — Гречко, вы продолжаете настаивать на своем ответе?
— Да.
— Ну, что же — подписывайте протокол... Так. Теперь вы, Уразов.
Юноша расписался.
— Я могу идти?
— Да, конечно. Зайдите в бухгалтерию, получите деньги за проезд и гостиницу. — Капитан кивнул Меженцеву: — Гора, проводите, пожалуйста.
Леонид Уразов попрощался, уже в дверях остановился, посмотрел на Гречко.
— Мать велела спросить: куда ты дел Катю?
— Я ей говорил, — пожал плечами Гречко. — Никуда я ее не девал.
Хлопнула дверь, Гречко погладил бороду, попросил разрешения закурить.
Теперь, когда он сидел вполоборота, положив ногу на ногу, и задумчиво, уйдя в себя, сосал папиросу, Бухалов некоторое время беспрепятственно наблюдал за ним. Капитан знал уже о четырех женах Гречко. Чем же этот угрюмый человек, носатый и тонкогубый, привлекал их? Неужели ни одна из них не разглядела в нем негодяя? А в том, что перед ним сидел негодяй и, больше того, — преступник, Бухалов не сомневался. В папке, лежащей перед капитаном, были собраны полученные из самых разных мест справки и документы, касающиеся Гречко; уже по ним, далеко еще не полным и разрозненным, Бухалов довольно отчетливо воссоздавал тот путь, по которому человек скатывался к преступлению.
— Ну, что же, Гречко, — нарушил затянувшееся молчание Бухалов, — давайте побеседуем.
Гречко аккуратно придавил в пепельнице окурок, с готовностью взглянул на капитана.
— Слушаюсь, гражданин начальник.
— Вы по-прежнему настаиваете на своих показаниях?
— Да.
— Ну что же, попробуем разобраться. — Капитан достал из папки несколько исписанных страничек. — Вот запись вашего первого допроса.
— Я и так помню, что говорил.
