Карпухин одиноко побрел в столовую. Он нашел себе компанию — сварщика Шереметьева, с которым уже много лет встречался на домнах. Шереметьев в вечных странствиях тоже состарился и поседел — волосы его, казалось, были припорошены мелом.
— С последней заклепкой тебя! — Шереметьев поднял стопку и чокнулся с Карпухиным.
Оба с аппетитом выпили, закусили корочками черного хлеба с горчицей.
Карпухин налил по второй. Шереметьев спросил:
— На покой?
— Вот отпуск с Василисой отгуляю, на новую домну подамся с Вадимом.
— Ну, будем радехоньки! — крякнул Шереметьев.
— Дай бог не последнюю! — живо откликнулся Карпухин.
Шереметьев выпил, вытер рукой рот и с усмешкой сказал:
— Слыхал я, Захар Захарыч, что бог дал тебе последнюю. Кончилась твоя клепка.
— Это у кого же на такую глупость ума хватило?
— У кого бы ни хватило, а клепка — дело отсталое. Наукой доказано. По одной заклепке всю домну сшивать — разве по нашему времени дело? Теперь сварка в моде.
— Это еще бабушка надвое сказала! — прогремел на всю столовую Карпухин. — Клепка — штучная работа, она всегда надежнее. А сварной шов — дело темное. Вдруг он неправильный. Где концы найдешь?
— Нашего брата теперь радием контролируют.
— Радиом, радиом! Видал я таких радистов. Пузырек с какими-то лучами таскают. А вот мне никакие лучи не нужны. Палец к заклепке приложу — все слышу.
— Так-то оно так, а все же тебя сварка на зады гонит. Давай, Захар Захарыч, по старой дружбе я тебе свой щиток подарю. Подучу тебя маленько — будешь знатный сваршик. Мое дело вечное.
— Вечное, да не бесконечное, — разозлился Карпухин. — Слышал я, на ручную сварку тоже управу нашли. Машина варить научилась. И до тебя скоро доберутся. Тоже мне, свой колпак обгорелый предлагает!..
Карпухин встал, с шумом отодвинул стул и оглянулся, за какой бы столик пересесть.
Столовая полна, обед в разгаре. Вадима не видать — работает, наверно. В дальнем углу появились Баграт с Таней. И к ним не присоединишься, места нет, там прораб и этот мальчишка, Берестова сын. Серьезный мужик прораб, хитро придумал тогда чад разгонять сквозняком. Только Катьки там не хватает, носит ее где-то по телефонам, извелась по своему рыжему, всех врачей в больнице замучила…
Карпухин не стал обедать и вышел из столовой, едва не столкнувшись в дверях с Катей.
— Поздравьте меня, Захар Захарыч!
— Что, клепку кончили?
— Гипс сняли! — крикнула Катя на ходу, поправляя, перед тем как войти в столовую, гладкие черные волосы.
— Какой там еще гипс?! — пробурчал Карпухин, но Катя уже пронеслась мимо, спеша поделиться своей радостью с Багратом и Таней.
Карпухин прошел к кауперу, мрачно уселся у подножья и стал перетирать, смазывать свой клепальный молоток. Он и не заметил, как подошел Дымов. Наверно, потому, что на этот раз Дымов был без свиты.
— Ну что, Захар Захарыч? — Дымов положил тяжелую руку на плечо поднявшемуся Карпухину. — Все заклепки выклепал?
— На этой домне все, товарищ начальник. Теперь на другую поеду.
— На другую? Куда же это?
— Куда все поедут, туда и я. В Североуральск, что ли. Где домну будут новую ставить.
— Домну ставить будут. Только тебе на ней, Захар Захарыч, что делать?
— То есть как это что? — Карпухин отступил на шаг от Дымова.
— Домну будут ставить опять сварную.
— Ну и хорошо. А каупера?
— В том-то и дело, Захар Захарыч… Каупера тоже ставят сварные.
— Почему же это вдруг? Вот твоя домна сварная. А все-таки мы, глухари, каупера подняли! Рекорды ставим! Заработали «Уралстрою» славу на весь Союз. Министр меня с лекциями посылал, а ты меня выгоняешь!
— Ты не петушись, Захар Захарыч. За работу тебе скажем еще спасибо, а каупера в Каменогорске клепали в последний раз.
Карпухин ссутулился, усы как-то беспомощно обвисли. Он оглянулся, словно искал, на что бы присесть.
Дымову стало жалко старика.
— Не журись, Захар Захарыч! Другие объекты есть. На рудообогатительной фабрике клепки богато. На эстакаде.
— Знаю ту эстакаду. На ней только сидеть и моржей на удочку ловить!
— Виадук будем строить за рудодробилкой. Потом на мартене. Рано еще клепку в архив сдавать! Нам еще на других объектах клепать и клепать…
