— Камилла только что обезвредила преступников и спасла нам с мамой жизнь, но это длинная история.
— Не преувеличивайте, Марк, — подала голос Камилла.
— Я ничего не преувеличиваю, все так и было, — возразил он и спросил у Эмилио: — Ну что скажете, док?
— Одну ранку надо шить пластическим швом, — ответил тот.
У Камиллы глаза расширились от ужаса.
— Боже, я никуда больше не хочу…
— Душа моя, у меня все с собой, ехать никуда не надо. Один укольчик, и вы ничего не почувствуете, пятнадцать минут кропотливой работы, и все готово, — без всяких возражений сказал доктор.
— Мне выйти? — спросил Марко.
— Можешь остаться, если не упадешь в обморок, — ответил ему Эмилио, набирая в шприц обезболивающий раствор.
— Марк, не уходите! Можно я подержу вас за руку?! — взмолилась Камилла и, как только он приблизился, вцепилась ему в руку.
Операция прошла успешно под шуточки Эмилио.
— Надеюсь, больше к вам никакие бандиты не ворвутся? Надо повесить табличку, что в данный момент спасительница занята залатыванием своих ран.
— Вообще, я, конечно, такого не ожидал. Живем вроде в солидном, охраняемом отеле, и такое происшествие! Начальник охраны уже сказал, что все, кто дежурил сегодня в отеле, будут уволены, а черная лестница теперь тоже будет охраняться.
— Я всегда тебе говорил, что ты легкомысленно относишься к своей жизни, имея такие деньги.
— Я занимаюсь легальным бизнесом.
— Но очень большим, — посмотрел на него Эмилио.
— В одном ты прав, — сказал Марко, — подвергать жизнь моей матери и других людей, которые рядом со мной в данный момент находятся, я не имею права, — он бросил взгляд на Камиллу.
Она держалась мужественно и не проронила ни звука во время всей операции. Хирург закрепил свою ювелирную работу специальным медицинским клеем и попросил Милу два дня не умываться, чтобы не намочить шов, который он наложил на щеке, около уха.
Потом он поцеловал ей руку, поблагодарил ее за мужество и за спасение друга и пригласил к себе в гости в Италию. Затем он распрощался с Марко и покинул их.
Тут же в комнату сына вошла Антония и поцеловала Милу.
— Дорогая ты моя! Пока здесь Марко, чтобы он меня потом не съел, я прошу прощения у тебя за то, что выгнала на лестницу.
— Это оказалось к лучшему, — улыбнулась Мила.
— Точно! Ты знаешь, зачем я это сделала, и надеюсь, что простишь. Мы с Марко и его будущей женой Викторией приглашаем тебя к нам в Италию. Наш дом располагается в чудном месте, где ты можешь полностью поправить свое здоровье.
— Да я и не пострадала, — попыталась возразить Мила.
— Не спорь! Худая, бледная, неизвестно еще, в каких условиях живешь и работаешь. Проведи у нас отпуск! Ну же, Марко! — подтолкнула она своего сына локтем.
— Мы будем очень рады… — подтвердил он.
— Я думаю, что тебе следует пригласить Милу на свадьбу, потом она останется пожить у нас в Италии, когда ты с Викой уедешь в свадебное путешествие, — продолжала трещать Антония, не узнавая своего сына, который стоял и молчал. — Ты же не против, Марко?! — чуть ли не с угрозой в голосе спросила Антония.
— Против присутствия Милы на моей свадьбе? — уточнил Марко. — Совсем нет… Я могу ее представить себе даже в качестве своей невесты… Шутка.
Мила поперхнулась, а у Антонии вытянулось лицо.
— Нельзя, сын, шутить такими вещами.
— А кто шутит? Чем Мила хуже Виктории? — вступил в перепалку Марко, явно желая повеселиться.
Мила крутила головой от Антонии к Марко.
— Так я и знала, что ты относишься ко всему несерьезно, все превращаешь в цирк!
— А кто говорит о сильной любви?!
— По крайней мере, ты уже остановил свой выбор на одной, и нечего шутить на эту тему!
— А я не шучу! Камилла, ты бы вышла за меня замуж? — обратился к ней Марко.
— Я? — Она отрицательно покачала головой. — Нет, конечно!
— Почему?! — в один голос спросили Антония и Марко, вмиг перестав спорить.
— Как почему?! Вы что? Я полностью согласна с Антонией, в этом вопросе нельзя устраивать цирк.
— Вот, золотые слова! — кивнула мать Марко.
— Это не цирк, — упорствовал Марко.
— Я никогда не выйду замуж, если не буду уверена, что мужчина меня любит и я отвечаю на его чувство, — ответила Мила, понимая, что ей надо уносить ноги из этой странной семейки, — уж извините, такая я старомодная.
