— Не беспокойтесь, я все сделаю как надо, — заверил его Марк.
Следователь покинул апартаменты Тозини вместе со своей следственной бригадой. Марко присел на кровать Милы, Антония стояла здесь же, сложив руки на груди.
— Мила, я твой вечный должник.
— Не смущайте меня, мне ничего от вас не нужно, так бы поступил любой нормальный человек.
— Ну не скажи, дорогая… — ответила Антония, — Ты спасла моего сына, меня… моих будущих внуков. Испортила стеклом свое лицо…
Мила потрогала свое лицо.
— Сильно?
— Не волнуйся, все будет хорошо, — погладил ее по руке Марко.
— Я хочу домой…
— Переночуй у нас, — предложила Антония.
— Нет… мама волнуется, мне надо домой, — упрямилась Мила, не в силах больше выносить взгляд Марко.
— Сын, можно тебя на минуту? Извини, Мила, — сказала Антония и вывела Марко из его спальни.
Мила осталась в одиночестве, она уткнулась носом в подушку, вдыхая ее запах.
«Его спальня… кто бы мог подумать, что я буду лежать в его кровати. Ради такого я могла бы прыгнуть с парашютом в тыл врага с зубочисткой вместо оружия и всех бы победила, это точно», — подумала она.
За дверью послышались какое-то движение, голоса. Дверь открылась, и в комнату вошел красивый мужчина высокого роста с черными кудрявыми волосами и ярко-синими глазами. Он был в брюках кремового цвета и светлой рубашке в полоску. Мила не знала, кто это, этого мужчину она видела первый раз.
— Здравствуйте, — сказал мужчина с акцентом, из чего Мила сделала вывод, что он иностранец.
Он приблизился к ее постели, Мила заметила какой-то чемоданчик у него в руках.
За ним вошел Марко и сразу же представил Миле кудрявого мужчину.
— Это пластический хирург с двадцатилетним стажем, мой друг, член международной ассоциации пластических хирургов Эмилио Пиколи. Я пригласил его, чтобы он осмотрел тебя.
— Вы считаете, что мне нужна пластическая операция? — испугалась Мила.
— Нет, я считаю, что у тебя очень красивое лицо, но его изрядно подпортили, — ответил Марко.
Эмилио приблизился к Камилле.
— Прекрасная незнакомка, позвольте мне осмотреть ваше лицо, а то мой друг так беспокоится о вас.
— Позволяю, раз уж в эту ночь и вам не дали поспать, — ответила Мила, еще сама не зная, что у нее с лицом.
Эмилио присел рядом и открыл свой чемоданчик. Мила молча разглядывала мужчину, натянув одеяло почти до подбородка.
«Они чем-то похожи с Марко, такие тонкие, красивые черты лица, густые волосы… Наверное, это национальные черты итальянцев. Эх, определенно мне надо было родиться в Италии, мне нравятся эти их национальные черты. Странно… Издалека Эмилио казался мне молодым человеком, а вблизи я вижу морщины — отметины времени, ему явно сорок с хвостиком… но выглядит он великолепно. Еще бы… кто делает женщин красивыми, не имеет права сам быть с брюхом, лысым и страшным. Хотя, конечно, имеет такое право, но рассчитывать на большую клиентуру не придется», — думала Мила.
Доктор приступил к осмотру кожи Милы.
— Сколько вам лет, синьорита?
Камилла скосила глаза в сторону Марко и хотела ответить, что ей двадцать пять, но Эмилио предостерег ее:
— Доктору только правду.
— Тридцать два, — зачем-то по-английски сказала Камилла, словно Марко не знал английский язык.
— Вы как-то ухаживаете за лицом? — спросил доктор.
— Да нет… ну иногда кремом мажу…
— Каким?
— Разными… недорогими… косметикой редко пользуюсь, — сказала Мила.
— Удивительно… у вас прекрасная кожа… И какие красивые глаза, губы, выглядит наша красавица лет на двадцать пять, — словно прочел ее мысли Эмилио, Камилла даже вздрогнула.
Марко улыбнулся.
— Согласен с каждым твоим словом.
— Ну что я вижу… Нос цел, возможно, поврежден один хрящ, но он заживет сам, синяки пройдут, я оставлю крем, с которым они заживут в два раза быстрее. Но ты мне по телефону сказал, что девушку избили, а я вижу у нее на лице и резаные раны.
— А… Это от стекла! — махнула рукой Мила. — Просто царапины.
— Произошли кое-какие изменения с тех пор, как я тебе звонил, — вздохнул Марко. — Камилла упала с высоты, пробив стекло.
— Эта женщина акробатка или каскадер?
— Нет, она ветеринар.
— Ну вот как раз укусов и рваных ран от ее пациентов я и не вижу, — удивился Эмилио.
