— Мать Виктории Шанс советовала посетить выставку талантливых и забытых на родине авторов, — ответила она.
— Момент дежавю, — подала голос Мила, — мне где-то это уже все привиделось.
— Что именно? — продолжал расспрашивать следователь.
— Не могу вспомнить… — наморщила лоб Мила.
Наде это сразу не понравилось.
— Э… не уходи в себя, нечего больше думать о том маньяке.
— Не бойся. Я не думаю о нем, все будет хорошо, шок прошел. Мне все лучше и лучше после того, как я покинула больницу. Свежий воздух, гулянье, маски, кофе. Черт возьми — Италия!
— Вот это правильно! Наслаждайся жизнью, — обрадовалась Надежда, косясь на своего сопровождающего.
— Я угощу вас десертом? — предложил он.
— Здесь все дорого, и я думаю… — начала Надя.
— Обижаешь! Что же ты думаешь, если я бедный следователь, то не могу угостить девушку сладким? — Григорий поспешил к барной стойке.
Надя, оставшись один на один с подругой, почувствовала себя неуютно. Больше всего она боялась разговора о Марко. Мила начала его сама.
— Я слышала, синьор Тозини сделал тебе предложение?
— Да… как сказать… — замялась Надя, — а откуда ты знаешь?
— Это неважно, — ответила Мила, спокойно глядя на подругу.
— Я не хотела, я…
— Надя, прекрати! А то я не знаю, какой ты человек. Да ни один мужчина не стоит дружбы с тобой. Я не в обиде на тебя, и я благодарна тебе за свое спасение. Если бы не ты… После перенесенного все остальное кажется ерундой.
— Господи, как я рада это слышать! — воскликнула Надя, в душе ликуя, понимая, что еще одно табу снято, раз подруга не будет против их союза.
— Я что-то пропустил? — вернулся Григорий с двумя большими креманками.
Надя сразу поняла, что с заказом десерта она погорячилась: в этой стране у нее от сладкого уже скоро все слипнется внутри. Мила же накинулась на десерт с нескрываемым аппетитом.
— Ну что, отдаем Надьку за заморского принца? — подмигнула Мила Григорию. — Вам спокойнее будет.
— Мне спокойнее вряд ли будет, а решать ей, — пожирал он своими печально-добрыми глазами Надежду.
— Ну же, герой, взбодрись! Неправильный ответ! Вы попадали под пули? — Мила не отставала от следователя.
— Крайне редко, — улыбнулся он.
— Но ведь попадали же! Сейчас такая же ситуация! Аффект! Умри или живи! Говорите ей сейчас все, что хотите, я закрою уши!
— Камилла, прекрати! Что ты еще выдумала? — покраснела Надя, и Григорий стушевался.
— А… мужики пошли! — махнула Камилла десертной ложкой. — Все надо делать самой… Крепись, Надя, твой темперамент тебе еще пригодится.
Григорий наконец оторвался от созерцания лица и огненных волос Нади и стукнул себя по голове.
— Что такое? — спросила Мила.
— Вот я осел! — с чувством выкрикнул Гриша.
— И я о том же, — Камилла облизала ложку, — признавайтесь ей сейчас же, не упускайте возможность.
— Я не об этом, — возразил он и недовольно уставился на Надю. — Спасли мы мать Марко… ничего не скажешь. Предупредили Джузеппе, чтобы к ней не пускали убийцу, то есть сбежавшую из больницы Камиллу. Теперь сами мило сидим, распиваем с ней ликер, едим мороженое. Видимо, охраняем синьору Тозини! Что ты так смотришь на меня, Надя?! Влюбленная в своего миллионера, ты потеряла смекалку? Если Мила не убийца, то настоящий преступник где-то бродит, и от него никто не защищен…
— Моя голова после психотропных лекарств мало что соображает, — сразу же сняла с себя ответственность Камилла, выскребая креманку.
— Может, повторить? — поинтересовался следователь.
— Нет, спасибо. Знаете, друзья, давайте погуляем? — предложила Мила, не желавшая видеть их унылые лица. — Хорошо бы встретить ту женщину, которая навела на меня такую клевету. Может быть, это вовсе и не Зоя Михайловна? Вы-то ее раньше не видели, а я бы ее узнала, любовницу моего отца. Она в отличие от моей матери родила ему двоих детей, особа была импульсивная и романтичная.
— Как двоих? — удивилась Надя после минутного замешательства.
— Две дочки, я это точно знаю. Можете спросить у моей матери, она это тоже знает. А чему вы удивляетесь? Как я понимаю, слабоумная Кира была ее дочерью, которую кто-то убил.
— Вот именно, кто-то… А вторая дочь? Что с ней? Где она? Почему Зоя Михайловна ничего не рассказала о ней? — вспыхнула Надежда, отчего веснушки на ее носике четче проступили.
