— Она что-то не так сказала? Что? — прошептала Надя.
— Нет, говорила Зоя Михайловна очень складно, а вот ее внешний вид…
— А что с ней было не так?
— Она была ненастоящая, фальшивая, какая-то наигранная, как старая кукла, которую достали из старого бабушкиного сундука и забыли стряхнуть пыль, — проговорил следователь. — У меня такого рода интуиция идет на подсознательном уровне. Я не могу это объяснить, но я чувствую, когда человек лжет. Такая уж у меня работа. Эта бабулька рассказала нам историю о людях, хорошо нам известных… И где? В Италии, в художественной галерее. Не слишком ли много совпадений? А ее одежда, в ней явно было что-то не так… от одежды исходил запах лежалости, словно вещи вытащили из сундука, где они пролежали сто лет…
Надя слушала его, открыв рот. Теперь-то, когда Григорий разложил все по полочкам, она тоже увидела все, о чем он только что рассказал.
— А ведь вы правы! — зааплодировала она. — Эта бабка была типичная подстава, и она наплела нам с три короба. Как мы могли поверить? Почему ты мне раньше ничего не объяснил?
— Я сам не сразу это понял… Здесь не обошлось без внушения.
— Что? — не поняла Надежда.
— Гипноз, — пояснил он будничным тоном, — причем высококлассный, ненавязчивый, но действенный.
— Он прав, — подала голос Мила, загадочно улыбаясь. — Зоя Михайловна действительно была любовницей моего отца, и она владеет гипнозом. С сеансами гипноза она выступала на сцене. Тогда эти номера имели большой успех у зрителей. Я все знала, но скрывала от мамы, естественно, ради любви к ней. Да, Зою Михайловну я ненавидела, но на такое зверство, о котором вы мне сейчас рассказали, я не способна. Я могу доказать, что психическое заболевание от отца не могло перейти ко мне по одной простой причине: он не был моим биологическим отцом. Моя мама любила его, но не рискнула родить от него… Она и мне-то призналась в этом совсем недавно.
— А как же убийство твоего отца? — спросил Григорий. — Твоя мать подтвердила, что ты убила его, и этот факт вы скрывали.
— Стоп, Гриша! Я услышала то, что хотела услышать. Алевтина не так сказала! Она сказала, что ее дочь не больна психически, теперь мы знаем почему. А для достоверности мы можем провести любую экспертизу с анализами. Еще Алевтина Юрьевна спросила, кто сообщил нам эту новость, а потом сказала, что она сама во всем виновата… Не из-за того, что покрывала дочкины преступления, а что давно надо было рассказать всю правду! — обрадовалась Надя, по-новому вспоминая разговор с матерью Камиллы.
— А все же, как погиб художник? Или то, что он был болен, тоже вымысел? — прищурил глаза Григорий.
— Нет, отец был болен, это правда. У совершенно нормального человека внезапно случались приступы бешенства. В эти моменты он был страшен. Это он убил нашу кошку, разорвав ее голыми руками, иногда набрасывался на нас, а после приступа ничего не помнил, а мы все скрывали и сочиняли всякие небылицы.
— Ты ничего не рассказывала мне, — заметила Надя.
— Мы не распространялись на эту тему… И вот во время очередного приступа отец повесился, покончил жизнь самоубийством. Вот и вся история…
— Ужас! — посмотрела Надежда на Григория.
— Поэтому следствия и не было, — отметил тот.
— А ведь на тебя, Мила, хотели свалить убийство отца и Киры.
— Ее убили? — удивилась Мила.
— Сегодня ночью в психиатрической лечебнице, — подтвердила подруга.
— Кому она мешала? Она же была совершенно не в себе, — сказала Камилла.
— Зоя Михайловна обвиняла тебя во всех преступлениях и нагло лгала, — сказала Надя.
— Удачно мы с ней встретились, словно ждала нас, — откликнулся Григорий.
— Что она вообще делает здесь? Хотя она нам сказала, что после смерти любимого уехала в Италию. Но интересно получается, она действительно будто поджидала нас в этом месте в этот час… — задумалась Надежда, катая пустую рюмку по столу.
— Ты кому-нибудь рассказывала, что едешь в галерею? — спросил Григорий.
— Нет, это получилось спонтанно. Правда, меня приглашали посетить галерею, но никто не знал, что я буду там именно сегодня, — ответила Надежда.
— Кто? Кто приглашал тебя посетить выставку? — заинтересовался следователь.
