— Все вместе.
— Тогда я не буду в этом участвовать. — Сьюзен опять отодвинула от себя бокал.
— Что ж, может быть, выпьем за твою красоту?
— За это я тоже пить не хочу.
— Ты не считаешь себя красавицей?
— Я прекрасно знаю, что далеко не красавица.
— А по-моему, ты просто сногсшибательно хороша.
— Возможно, это из-за того, что вам в последнее время не хватало женского общества.
— Напротив, у меня его было в избытке. — Улыбка Бена была почти снисходительной. — Но ты, признаться, меня просто завораживаешь. Страдающая красавица, правда?
Сьюзен побледнела как мел, глаза стали огромными. Зрачки казались темными омутами, испещренными по поверхности зелеными искорками.
— Мне неприятен этот разговор.
— Извини.
Неискренне извиняется, подумала Сьюзен, подавляя новую волну паники. Ощущение, что она попала в ловушку, становилось все более зловещим.
Одеваясь перед тем, как выйти на палубу, Сьюзен твердо решила вести себя холодно и отчужденно и сделать все, чтобы держать Бена на расстоянии вытянутой руки. Однако обаяние этого мужчины было просто непобедимым. Она чувствовала, что ее влечет к нему против воли. Такого с ней еще не бывало.
Он же совсем чужой человек. Он купил ее у дяди Джамала. Ему нужны только ее состояние, ее имущество. Так почему же у нее так замирает сердце и все внутри переворачивается? Почему она так стремится к тому, что может окончательно разрушить ее жизнь?
Прикрыв глаза, Сьюзен твердила себе, что Бен — настоящий паук, поймавший ее в свои сети, как маленькую мушку, и мушка, если не поостережется, неминуемо будет съедена пауком.
Нет, она должна выжить! Девушка скрестила ноги, словно создавая себе дополнительную защиту, и напустила на себя непроницаемый вид. Она готовилась провести черту, за которую ни за что не пропустит Бена. А он вдруг лениво протянул руку и придвинул стул Сьюзен ближе к своему. Бен явно не собирался дать ей возможность улизнуть.
— Не надо меня бояться.
— Я и не боюсь. — Вот это получилось хорошо — было произнесено по-настоящему ледяным тоном.
— У тебя пульс просто бешеный. Я вижу, как бьется жилка на твоем горле.
Сердце у нее действительно колотилось. Сьюзен было трудно дышать, она чувствовала, что уже на грани. Если он прикоснется к ней, она, наверное, просто забьется в истерике. Все шло не так, как надо, и Сьюзен ничего не могла поделать. Игру вел Бен, а ей оставалось лишь ему подыгрывать.
— Ничего подобного. Я совершенно спокойна. Вам, очевидно, нужны очки, — дерзко заявила она.
Губы Бена на мгновение сжались, но в следующую секунду Сьюзен с удивлением обнаружила, что он уже широко улыбается.
— Зрение у меня отменное — стопроцентное на оба глаза. Кстати, ни мой отец, ни мать не носят очков. — Его улыбка внезапно погасла, брови сошлись на переносице, и он строго спросил: — Почему ты так себя принижаешь?
Столь резкая перемена темы застала Сьюзен врасплох. У нее было такое ощущение, словно она с размаху ударилась головой о стену. Сьюзен невольно потрясла головой, словно пытаясь восстановить контакт с реальностью.
Почему, спросил он. Да потому, что она сотворила нечто настолько ужасное, что муж ушел от нее, все друзья от нее отвернулись, а ее рассудок помутился. Ей потребовалось много времени провести в лечебнице, чтобы хоть как-то прийти в себя.
— Ты умная, красивая, тонкая и, должно быть, очень обаятельная, когда не противишься своему обаянию, — продолжил Бен, легко касаясь ладонью ее щеки. Сьюзен тут же резко отдернула голову, но Бен ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. — Так почему же ты такая зажатая?
В его голосе звучала неподдельная доброта, и Сьюзен почти сдалась. Никто, за исключением родителей и тети Лале, никогда не говорил с ней так нежно, не проявлял такого понимания. Впервые за долгое время Сьюзен почувствовала себя человеком. На ее глаза навернулись слезы, но она их поспешно сморгнула. Стиснув ножку бокала еще крепче, она попыталась отвести от него свой взгляд.
— Пожалуйста, не надо.
— Я просто хочу понять.
— Нечего тут понимать. Дядя Джамал наверняка дал вам характеристику. Я безответственная, непослушная и упрямая.
