Но тогда в истории оставалась бы масса зияющих дыр. Зияющих, безнадежно темных дыр, без единого луча света...
- Вы хотели предупредить меня. Жиль?
Хотел ли он предупредить? Когда на сцене появился "Я Мак" - это уже было слишком. Жиль почувствовал себя обезьяной. Голой древней обезьяной, которую обступили тигры. Саблезубые тигры наступали с трех сторон, дубинка сломалась от одного их взгляда, и обезьяна отступает. Отступает, а сзади пропасть...
- По существу, я искал здесь спасения, - признался он.
- Сомнительное убежище...
Нор нагнулся, поднял брошенный кем-то цветок.
- Я втравил вас в историю, Жиль...
- Вы?
- Пригласил в эксперимент, зная, что на вас ставит кто-то из конды. Не трясите головой, надо быть круглым дураком, чтоб этого не понять... И когда они требуют уплаты?
- Уже, - сказал Жиль.
Было бы слишком сложно объяснять, что попал он в эту ситуацию по недоразумению.
Нор размышлял, покручивая стебелек в пальцах:
- Макет передатчика и записи на лентах, те, что мы спрятали в столе находок... На меньшее они не пойдут... Скверная история.
Волосы у молодого ди Эвора были гораздо светлее, чем в старости, но, задумавшись, он ерошил их точно так же - всей ладонью.
- Уеду. Уеду за границу, - сказал Жиль.
- Макет передатчика и ленты... Подсчитаем... Нормально организованная промышленность воссоздала бы все это меньше чем за год. При конде это пройдет раз в пять дольше, - говорил Нор.
- Выберусь отсюда, сяду в машину и уеду, - бормотал Жиль.
- При конде это произойдет раз в пять дольше. А почему? Потому что конда - это возврат к рабовладению. Мы все как древнеримские рабы. А рабский труд непроизводителен...
- Уеду...
- Рабский труд непроизводителен. Именно потому рабовладельческое государство с неизбежностью должно будет пасть... Слышите, Жиль?..
Этот диалог прямо соответствовал пословице: "Поп свое, а черт - свое". Жиль решил, что пора поставить недостающую точку:
- Я уеду. Но вы, Нор, не выходите отсюда. Понимаете? В Этериу появляться нельзя. Это смертельно!
Собственно, это было все. Он пробрался в Запесчанье, нашел ди Эвора, предостерег... Теперь пора возвращаться "к своим баранам"... Но неужелион, Жиль, действительно всерьез полагал, что старый профессор, пусть даже и временно омоложенный, спасет его от конды, от долга, от себя самого?..
- При конде это произойдет раз в пять дольше. Значит, они получат гипноз лет через пять... Пусть даже через четыре. Но за это время...
Жиль не слушал. В конце концов Эвор был предупрежден. Теперь следовало подумать о себе самом. То есть надо было попытаться скрыться. Скрыться, уехать, пока не поздно. Уехать на край света, неизвестно куда, чтобы конда - Советник или министр - не получили на днях магнитные ленты, передатчик...
- ...Но за это время... Я кое на что надеюсь. - Знакомая ди эворовская ухмылка ворвалась в уши: - Знаете, Жиль, отдайте вы им все это хозяйство!
- Вы предлагаете мне предательство? - Жиль был растерян. Предположим, он так и сделает, передаст открытие конде. И пусть она освоит его не сразу. Но все равно когда-то освоит...
- Не успеет, - ответил телепат ди Эвор. - Ну что вы на меня смотрите? Рабовладельческое государство должно пасть. Это закон истории. А открытие закрыть невозможно в принципе...
- Я слышал это же от Консельюша. Но вы-то сами, шеф, до этого дня...
- Я вел себя как страус.
- А теперь?
- Теперь? Теперь выбрасываю лозунг, присоединяйтесь, Жиль: "Если открытие опасно доверять правительству - меняй правительство!"
Ветер с моря крепчал, предвещая утро. А праздник не затухал. Толпа плясала, пела, смеялась. Доносился ритмичный звук кастаньет. А Жилю было зябко: "Если профессор Королевского института граф Норман ди Эвор будет думать, как этот буглер, если, проходя сквозь песчаную кучу, он не оставит вместе со своей античной статью и этот лозунг, тогда..." Он не мог и не хотел даже додумывать, потому что тогда случится что-то ужасное. Бороться с кондой, с ее демагогией, беззаконием, шпиками, застенками... разве это возможно? И уж во всяком случае, это не для ученого. Нет, как видно, ди Эвор просто забыл столицу. Он слишком много времени проводил в Запесчанье. В этом веселом городе, где нет, почти нет полиции...
