Четвертый отрывок.
Отгудели большие колокола, дали дорогу колоколам часовым, подчаскам, повесочным, мелкой колокольной рыбешке… Старики передохнули, разбежалась челядь, изготовилась, перебирала языками — и неумолкающим ливнем колокола брызнули, закружились хороводами в вышине, понеслись звенячими парами, тройками, цугом, шестериками, затрубили певучими трубами облака — в золотые тарелки ударило солнце… Большаки отставали, запинались, а потом разобрало, подбросило — и они бухнули, бабахнули покрывающими октавами.
Казалось, над всем городом плескалось, шло валами, бурело звенячее озеро, плыли колокола льдины, слетали колокола чайки, рос на берегах кустарник мелкий колокольняк, на загнутых клювах валов трезвонили ширкунцы и бубенцы, и сам Никола Мокрый ворчал, ворочая соборным колоколом.
Finis hurli grandaj sonorilegoj, cedis lokon al sonoriloj horaj, on-horaj, al avizaj, al malgranda kariljona idaro… La maljunuloj finis ripozeton, ektumultis servuta lango-batilaro, sin pretigis, baskulis tien-reen kaj per ektondra inundo ekfontanis, ekkaruselis kantoronde en alto, ekelanis per hufantaj sonoril-paroj, trioj, kvaroj, sesoj, ekkornis per kantotrumpetoj nuboj kaj en orajn cimbalojn ekfrapis la suno… La grandeguloj estis postrestantaj, stumblis, sed poste eklertis, eksaltis — kaj ili ektondris, tondregis per surdigantaj bordunoj.
Ŝajnis, super la tuta urbo plaŭdis, surfis ondege, ŝvebis sonora lago, naĝis sonorilegoj-glacimontoj, rondflugis sonoriloj-mevoj, kreskis sur bordoj maldensa sonoril-arbustaro, sur kurbaj krestoj de ondegoj kariljonis tamburinaj sonoriletoj, kaj mem Nikolao la Pluva grumblis, administrante la katedralan sonorilegon.
И закончим показ перевода художественного текста, содержащего метафоры, отрывком из повести В. Кузнецова.
Вышел на улицу. Спирально взвинчивался снег. Метелило сильно. Белые как веретенца столбики, похожие на крутящихся балерин, убегали вдаль и там пропадали, рассыпались, а за ними неслись новые и тоже крутились, словно невидимый резчик быстро и ловко вытачивал их и выпускал на волю из своей мастерской.
Mi eliris straten. Spirale ŝraŭbis neĝo. Estis forta neĝoblovado. Blankaj stilzetoj, kiel malgrandaj ŝpiniloj, similaj al turniĝantaj baletistinoj, kuris foren kaj tie pereis, disŝutiĝis, sed ilin postsekvis novaj kaj ankaŭ turniĝis, tio similis agon de nevidebla ĉizisto, kiu rapide kaj lerte tornis kaj ellasis ilin en aeron el sia ĉiztornejo.
Прозаическое художественное произведение обладает собственным характерным ритмом, который можно ощутить, читая медленно с расстановкой данный текст. И переводчик в своей работе должен передать ритм прозаического произведения, но уже характерным образом для языка перевода. Здесь важно не повторить «дословно» ритм оригинала, а воспроизвести прозаический ритм, характерный для языка перевода. Для иллюстрации представляем отрывок (авторский).
Косые клетки проволочного забора держат в нижних углах квадратов белые пушинки снега, отчего вся его поверхность словно тюлевый занавес пестрит белыми пупырышками. За забором висит перекрестие бесчисленных веток в виде белых снежных жгутов. Ветви превратились в путаницу толстых невесомых белых веревок.
А на забор оперлись локтями и немигающим взором глядят в сад любопытные деревья. На ближней снежной полянке шалят верхушками елочки, и путаются в нитях забытые прошлогодные кустики.
Две липы со своими черными стволами стоят вблизи, словно часовые на страже вечного покоя неподвижной заколдованной белой стены. Юные феи гордо подняли головы, увенчанные живописными кокошниками, и юные богатыри простирают к ним свои могучие безжизненные руки в белых латах. Бесхитростные бабушки и уютные деды, все в белых одеяниях, выстроились полукругом за елями и березками и беззвучно шевелят губами, рассказывая свою неповторимую сказку о дальней родине, спящей в заколдованном сне.
И только снежинки мягко, неслышно, но дружно спускаются с неба и поселяются в немоте в белое февральское марево, заполонившее весь мир.
Oblikvoreta drata barilo tenas en ĉiu malsupra angulo de kvadrataro neĝan floketon, pro kio la tuta ĝia surfaco similas tulan kurtenon kun simetrie lokitaj blankaj pufetoj. Post la barilo pendas sennombra branĉaro, trastrekite ĉiudirekte per blankaj ŝnuroj de neĝaj linioj. La branĉetoj transformiĝis en implikaĵon de dikaj senpezaj laĉoj.
