Иван не знал, что там думал про себя Кеша. Но он знал, что тот сделал все как подобает, нечисть не выползла наружу. Этого, конечно, мало. Но это уже что-то! А Гут — старая, слезливая баба, ничего еще толком не понимающая.
— Это я дал команду, понял?! — сказал он резко, поднимая глаза на великана-викинга. — Война началась. И если тебе что-то не нравится, можешь идти… — он хотел сказать: «можешь идти к своей мулаточке под подол», но вовремя осекся.
— Ладно, ладно, — успокоил его Гут Хлодрик, — мне трудно привыкнуть к мысли, что они начали! Я, Иван, еще не верю в это до конца. В это трудно поверить!
— Мне не нужна твоя вера! — Иван обретал утраченную было твердость духа. — Не нужна! В каждом настоящем деле должен быть один главный, один командир. И его приказы должны выполняться. Если ты со мной, Гут, ты не должен сомневаться и спрашивать. Ты должен делать! Решай!
— Будь по-твоему, — лицо у Гута Хлодрика, набрякшее, тяжелое и измученное, окаменело. — После того, что они сотворили с моей Ливой, я… я с тобой, Иван. Мы все сдохнем, нечего себе мозги пудрить, но мы сдохнем не на коленях} Ты главный!
Иван облегченно, прерывисто вздохнул. Он знал, что если Гут принял какое-то решение, созрел, то это надежно и необратимо.
Высоко в небе, будто черная пуговица в вате, застрял среди клубящихся облаков дисколет — завис парящим коршуном. Ивану он сразу не понравился.
— Выслеживают, — заключил Гут.
— Давно уже выследили, — поправил его Иван. — И давно бы могли убрать. Но чего-то ждут. Я не понимаю их…
— Кого это их?
— В том-то и дело! Кабы знать! Мы воюем с тенями, гоняемся за невидимками, все пытаемся ухватить за хвост кого-то… а в кулаке остается пар, туман!
— Не прибедняйся, Ваня, кой-чего и нам нащупать удалось, точнее, тебе горемыке. Нельзя все время ходить вокруг! — Гут задрал голову вверх, прищурил слезящиеся красные глаза.
— Я знаю, к чему ты клонишь! — почти шепотом произнес Иван. — На это непросто решиться- Ох как непросто! Мы ведь не знаем истинных планов тех, кто наверху.
А вдруг они ведут сложную, не известную нам и непонятную игру… а мы влезем, все испортим?
— Они свою игру сыграли. Ежели я кому-то и не верю ни на грош, Ваня, так это им! — Гут прикрыл глаза ладонью. — Смотри-ка!
Дисколет снижался.
— Нет! Не могу решиться. Для этого надо переступить через что-то, через самого себя, через какую-то черту в своей душе… — Иван нервничал. Отчаянье корявой и грубой лапой сжимало его горло. Ведь он поставлен к стенке, он приперт, он лишен выбора.» но попробуй — сделай первый шаг, этот страшный, необратимый шаг — и может быть все, он погубит себя, друзей, всех, не потерявших души в этой всемирной клоаке, он погубит и тех, кого оставил вне Земли, это будет конец, без возрождения, без надежды на память… и позор, страшный, вековечный позор. Нет! Нельзя рубить с плеча!
Они еще не сказали ни слова, но они понимали друг друга. Гугу что? он давненько точил зуб на всех этих баловней судьбы, на власть имущую братию, он ненавидел их и боялся, у него были свои счеты с вершителями судеб. Иван всегда верил в справедливость и открытость стоящих над ними. Он никогда не влезал в тонкости и хитросплетения управленческих структур Мирового Сообщества, ему не было дела до Синклита — каждый имеет право вариться в избранном им вареве. Из Сообщества, будь то Объединенная Европа или Экваториальная Африка, Всеамериканские Штаты или Индонезийскоавстралийскии анклав, он возвращался усталым, нервным, порой взвинченным, но главное, каким-то немытым, грязным, с ощущением поналипшей к коже незримой и противной пыльцы. При всем при том у него не возникало никогда ни тени желания лезть в «чужой монастырь со своим уставом». Но Россия! Это непостижимость какая-то- Иннокентий Булыгин выложил все как на тарелке, ничего не скрыл, описал даже последние минуты Толика Реброва, подлеца и предателя. Нет! Сама история Великой России не допускала и мысли об измене, о существовании в последние столетия тайных властных структур… глупость! Они были, они правили Россией и в Х1Х-ом и в ХХ-ом веках, они вели чудовищную, необъявленную войну против великой страны и великого народа. Но в XXI веке их уже не было, резидентуру спецслужб «мирового сообщества искоренили беспощадно.
