Прямоугольник неожиданно из белого превратился в черный, на его фоне возник силуэт человека.
— Ой ты, Боже, очнулась! — услышала Вера женский голос. Повернуться полностью Вера не смогла и ждала, пока женщина приблизится к кровати.
Женщина же, вместо того чтобы подойти, исчезла в том же самом прямоугольнике, и Вера снова услышала ее голос:
— Доктор, девочка очнулась!
Врач, высокий блондин с пронзительными голубыми глазами, наклонился над ней, взял ее кисть и проверил пульс.
— Говорить можешь? — обратился он к Вере.
Вера выдавила из себя сиплое «да» и хотела в подтверждение кивнуть головой, но не смогла.
— Как зовут тебя, ты помнишь?
— Вера, — снова просипела она.
— А в Тереке как ты оказалась, Вера, ты помнишь?
— Да.
— Отметь в журнале, что пациентка пришла в сознание, — обратился врач к медсестре. — И родственников предупреди.
Вера, с трудом сохраняя дыхание, кратко отвечала на вопросы доктора. Как ей удалось справиться с течением, она объяснить не могла.
Веру нашли без сознания на берегу Терека в районе станицы Галюгаевской. Местные казаки на грузовике отвезли ее в районную больницу. Там Вера пролежала без сознания почти две недели. У нее было воспаление легких и сильнейшие ушибы спины и шеи. Врачи считали, что девушка выжила лишь чудом.
Была подключена милиция, ибо никто не знал, кем она была. Следователи быстро вышли на дело о пропавшей десять месяцев назад девятнадцатилетней Дымовой Вере, которая исчезла из поезда, следовавшего в Москву.
Из районной Веру перевезли в краевую больницу. Молодой крепкий организм делал свое дело, и Вера постепенно снова обрела способность нормально двигаться и разговаривать.
Вот только по ночам ее еще долго преследовали кошмары, и Вера просыпалась с криком и со слезами на глазах.
Отец с братом приезжали в больницу так часто, как могли. Сестра была пару раз, маленькие дети и хозяйство не позволяли ей приезжать в город чаще.
Губы отца затряслись, когда он увидел ее, такую маленькую и жалкую, лежащую на больничной койке.
— Слава Богу, живая, — только повторял он, прижимая ее горячую руку к своим губам.
Вера выздоровела. Для ее семьи и речи быть не могло, чтобы Вера ехала обратно в Москву.
Но Вера не переставала думать о Владимире.
Отец рассказал ей, что спустя месяц после ее исчезновения приезжал к ним в село молодой человек, назвавшийся Владимиром, сказал, что из училища. Расспрашивал, что они знают о случившемся. После исчезновения Веры на селе то и дело возникали истории о молоденьких девушках, пропавших без вести в Ставропольском крае. Кто‑то говорил о маньяке, бушевавшем в регионе, а кто‑то утверждал, что девушек похищают чеченцы.
Брат, четыре года назад отслуживший в армии, знал, что похищения людей приобретали в Ичкерии все больший размах. Знал он и то, что на Северном Кавказе существовали невольничьи рынки, где за сходную цену можно было приобрести раба на любой вкус. Как и всякий товар в условиях рынка, пленники делились по категориям: социальному статусу, материальному положению.
Однажды Михаил своими глазами видел сбежавшего из чеченского рабства человека. Трудно было представить, что этот худой и изможденный мужчина с ужасающими шрамами от кандалов на ногах когда‑то, по его словам, весил сто десять килограмм. Он находился в рабстве четыре года. Днем он собирал черемшу. Цепь от кандалов прикрепляли к дереву, потом, когда участок был очищен, переводили к другому. И так весь сезон. Спал под деревом на цепи, как собака. Лишь случай помог сбежать этому человеку.
Всеми этими слухами и фактами Михаил поделился с Владимиром, когда тот рассказал, что был на железнодорожной станции, с которой исчезла Вера, расспрашивая местных в надежде, что кто‑нибудь что‑то видел или помнит.
Побыв дома и истомившись от неизвестности о Владимире, Вера все‑таки уговорила отца отпустить ее в Москву. Миша поехал с ней.
Вера была очень благодарна брату за эту самоотверженность. Как‑никак семья у него, двое маленьких детей, работа, а он все оставил и поехал с ней, чтобы защитить ее, не дать ей снова попасть в беду.
С вокзала они первым делом направились в общежитие, чтобы, если им разрешат, приютиться у девчонок. Вера не была уверена, сохранилось ли за ней место.
