«Чего он от меня хочет? – подумал я по дороге. – Чтобы и ему нашел какой‑нибудь клад? Вылечил какого‑нибудь миллионера? Дмитрос говорил, будто этот хемингуэистый бородач может заключить со смной контракт… Было бы здорово! В первую очередь дал бы Никосу денег за протезы. Вчера Инес проговорилась, когда Никос спал в доме, что он не берет с местных бедняков за свой труд ни драхмы».
Проезжая мимо виллы Диаманди, я успел заметить Люсю. Она стояла на террасе с вытянутой вперед рукой – узнавала, кончился ли дождь.
Дождь кончился. Из‑за облаков выглянуло солнце.
Миновав пляж, свернули с шоссе налево. Уперлись в решетчатые ворота, которые открыл выскочивший из будочки охранник, и покатили вверх по аллее среди агави пальм к мраморным ступенькам входа в огромный, восточного типа дворец.
Роджер пропустил меня первым. И был явно доволен произведенным эффектом. Я увидел чудовищную роскошь. посреди беломраморного холла из середины круглого, обсаженного цветущими растениями бассейна бил фонтан. Повсюду стояли столики с мягкими кожаными пуфиками. В глубине виднелись две движущиеся ленты эскалатора – одна вели вверх, другая вниз. Они были пусты, как и весь холл. Только слева за стойкой с компьютером и телефоном сидел молодой человек в белом халате, как я понял, администратор.
Мертвая тишина стояла вокруг. Лишь струи фонтана с легким гулом ниспадали в чашу бассейна. Поэтому я расслышал то, что администратор сообщил своему боссу: умер кто‑то из постояльцев, спущен в морг, родственники в Париже оповещены.
> - О’кей! – сказал Роджер.
…Мы завтракали в обширной комнате, примыкающей к его кабинету.
— Сколько тут этажей? – спросил я, покончив с фруктовым салатом и йогуртом и принимаясь за кофе.
— Семь, — ответил Дмитрос, уничтожавший наравне с Роджером хрустящие тосты с сыром и ветчиной. – Три – терапия и процедуры. Остальные – номера, где живут пациенты. И еще иностранные специалисты.
> - Сколько сейчас пациентов? – спросил я.
> - Сорок шесть, — ответил Роджер. И снова повторил, что хочет, прежде всего, познакомить меня со специалистами. Если я пожелаю, могу осмотреть кухню, ресторан, где питаются ходячие больные.
Хоть я и не выразил такого желания, Роджер не без самодовольства все‑таки завел в обширную кухню на нижнем этаже. Блистающую чистотой. Представил нам шеф–повара итальянца, под руководством которого сновали пять или шесть помощниц в белых платочках и передниках.
Потом мы молча поднялись эскалатором в зал ресторана. Там, несмотря на поздний час (было начало одиннадцатого) еще завтракали десять–двенадцать больных. Старушки в париках, исхудалый бородатый старец в чалме.
По выходе из ресторана Роджер закурил свою сигареллу, предложил и мне. Но я независимо вытащил свое «Мальборо–лайт». Увидел, как мимо нас к ресторану прошествовала парочка – высокая старуха с неестественно прямой спиной, держащая на руках болонку, и волочащий ногу старик с заклеенными телесного цвета пластырем мочками ушей. Роджер раскланялся с ними.
— Из Голландии, — пояснил он. – Очень богатые люди. Рич мен, понимаешь?
«Теперь тебе остается их умертвить», — подумал я и хотел было задать вопрос, как здесь насчет эвтаназии, насильственного прекращения жизни? Но решил покамест не зарываться. Все‑таки оставалось загадкой, зачем он с такой настойчивостью желал показать мне этот приют скорби.
Захотелось услышать его мысли. Но Роджер, по–видимому, услышал мои.
> - Сюрпрайз, сюрпрайз, — повтори он несколько раз, когдамы поднялись выше. – Тебя ждет сюрприз.
Здесь обнаружилась хоть какая‑то жизнь. По покрытому паласом коридору мотались медсестры в зеленой униформе, кто со штативом с пробирками, кто с длинными, видимо только что вытянутыми из компьютера листами каких‑то сведений. Санитар вез навстречу в инвалидной коляске человека в насунутой до бровей вязаной шапочке. Тот взглянул мне прямо в глаза.
Мы шествовали вдоль дверей с табличками, на которых золотом по черному фону были выведены, в общем понятные слова: «Рефлексотерапия», «Ароматерапия», «Магнитотерапия», «Фитотерапия» и даже «Уринотерапия». Кажется, весь набор новомодных методов лечения…
