— А оставьте это мне! — сказал Дуган, потирая руки. — Просто помогите ее заполучить.
Танин продолжал хмуриться.
— И подумайте о женщинах, которых используют как вещи, — печально продолжал гном, — томящихся в рабстве у злого Лорда, выполняющих все его желания. Они, несомненно, будут благодарны храбрым мужчинам, которые спасут их...
— Он прав, — неожиданно решительно заявил Стурм. — Наш долг, Танин, как будущих Рыцарей Соламнии, спасти женщин.
— А ты что скажешь, Маленький Брат? — спросил Танин.
— Моя обязанность, как мага Ложи Белых Мантий, помочь этим людям, — произнес Палин, ощущая себя страшным лицемером. — Всем этим людям, — уточнил он.
— Кроме того, это дело чести, парни,— торжественно сказал Дуган. — Вы ведь проиграли спор. Да и корабль гномы отремонтируют только через несколько дней...
— Да и женщины, вероятно, будут очень благодарны, — вставил Стурм.
— Хорошо, мы идем! — подытожил Танин. — Хотя я предпочел бы встретиться с драконом, нежели столкнуться с силой какого-то магического камня.
— Ха, с драконом! — повторил гном с болезненной усмешкой, которую Танин, к счастью, не заметил.
Братья и Дуган подошли к вождю, который развешивал сушиться белье и косился на тушащееся в горшке мясо, чтобы не выкипело.
— Слушайте меня, мужчины! — громко кричал Танин, обходя деревню, чтобы его все услышали. — Мои братья, гном и я направляемся в замок Лорда Гаргата, чтобы забрать Серую Драгоценность. Кто-нибудь из вас пойдет с нами?
Переглянувшись, воины покачали головой.
— Ладно, — раздраженно продолжил Танин. — Кто-нибудь пойдет с нами проводником? Вы можете вернуться, когда мы доберемся до замка.
Снова воины лишь мотали головами.
— Тогда мы направляемся одни! — отчаянно крикнул Танин. — И мы либо вернемся с Драгоценностью, либо погибнем в замке!
Развернувшись на месте, старший брат гордо зашагал из деревни, и спутники двинулись за ним. Воины мрачно смотрели на них, безмолвно ропща. Многие потрясали вслед кулаками.
— Они явно недовольны, — сказал Танин. — Особенно тем, что вся опасность выпадает только нам. Что они там говорили?
— Думаю, они сейчас поняли, что женщины, вероятно, будут весьма благодарны, — тихо ответил Дуган.
Стурм впоследствии настаивал на том, что Танину следовало понять, что происходит, и удержать гнома от игры в ту ночь. Танин возражал, что Стурм вообще должен помалкивать, поскольку все это он проспал. Но Палин напоминал братьям, что оба они находились под влиянием Серой Драгоценности, потому никакой разницы не было.
Они шли весь день, легко продвигаясь сквозь джунгли по тропе, которая явно существовала уже много лет. Главной проблемой была нестерпимая жара. Стурм и Танин вскоре содрали с себя доспехи и взвалили их на спину, убедив наконец Палина снять белую мантию, хотя тот долго возражал, не желая путешествовать по глухомани в одном нательном белье.
— Послушай, — сказал Танин, когда Палин готов был рухнуть от жары на землю, а пот с него лился в три ручья, — здесь нет женщин, которые могут тебя увидеть. Повесь свои мешочки с компонентами на пояс. Перед тем как войти в следующую деревню, мы всегда успеем одеться.
Палин неохотно согласился и, если не считать того, что ему пришлось выслушать несколько неостроумных шуток Стурма насчет худых ног, был рад, что сделал это. В джунглях, по мере того как солнце поднималось, становилось все более душно. Кратковременные ливни немного освежали братьев и гнома, но в конце концов лишь повышали влажность.
Дуган, однако, упорно отказывался снять с себя даже шляпу, уверяя, что для гнома жара — ничто, и подсмеивался над человеческими слабостями. Правда, лицо его заливал пот, а с усов и бороды стекали крупные капли, однако упорно шагал, будто ожидая, что кто-нибудь из братьев начнет жаловаться, и часто ворчал, что они его задерживают. Все же Палин заметил, как Дуган не раз, когда он думал, что его не видят, присаживался на камень, обмахивался шляпой и промокал лицо бородой.
Когда путники добрались до следующей деревни, они все — даже гном — так вымотались, что им хватило сил только натянуть одежду и застегнуть доспехи, чтобы произвести надлежащее впечатление.
