Темнело. Солнце опускалось в море, окружив себя красным пламенем, словно пытаясь затмить расфуфыренного гнома. Братья, устало приседая на фордеке, радовались окончанию дня. День прошел ужасно — им постоянно приходилось увертываться от проносящегося над головой паруса, ныряя вниз, словно утки. Вдобавок их осыпало рыбой и постоянно обливало соленой водой. Страдая от морской болезни и похмелья, они не представляли, как вообще смогут что-либо есть, а тем более рыбу (которой было огромное количество) или подозрительные бисквиты, слишком уж напоминавшие видом чудесный клей гномов-механиков.
Желая отвлечь их от грустных мыслей и подготовить к предстоящим поискам, Дуган продолжил рассказ о Серой Драгоценности Гаргата.
— Я знаю эту историю, — мрачно сказал Танин. — И все на Кринне знают! Я ее с детства слышу.
— Да, но знаете ли вы настоящую историю? — спросил Дуган, пристально глядя на братьев блестящими темными глазами.
Никто не ответил. Они не в состоянии были расслышать даже себя, потому что парус — хлопая мокрой поверхностью и скрипя лебедками — вырвался из воды и пронесся над палубой. К ногам пассажиров посыпалась рыба, и вокруг запрыгали гномы-механики, пытаясь ее поймать. Продвижение паруса вдоль судна сопровождалось воплями и криками некоторых несчастных, забывших изобразить утку и сметенных бимсом за борт. Поскольку так происходило почти каждый раз, по бортам судна постоянно стояли несколько гномов-механиков, которые должны были кричать: «Гном за бортом!» (что делали с большим удовольствием) — и кидать своим барахтающимся товарищам «жизнеспасательные устройства» (которые в порту служили якорями).
— Откуда нам знать, истинная ли это история? — проворчал Танин, когда его снова можно было слышать.
— Я знаю разные взгляды на эту историю — в зависимости от того, рассказывает ее гном или представитель какой-нибудь другой расы, — добавил Палин.
Дуган чувствовал себя чрезвычайно неловко.
— Да, действительно, — сказал он. — Здесь ты, парень, коснулся больной темы. Но для начала расскажи ее первым, юный маг. Расскажи так, как слышал. Я полагаю, ты изучал историю, поскольку она связана с приходом магии в мир.
— Ладно, — произнес Палин, весьма довольный тем, что оказался в центре внимания.
Услышав, что человек собирается рассказывать их любимую историю, многие гномы-механики бросили все дела (даже перестали гоняться за рыбой) и уселись вокруг Палина. Их лица выражали целую гамму чувств — от твердой уверенности в том, что маг расскажет все верно, до гарантированного разочарования тем, что ему не удастся рассказать ничего путного.
— Когда Боги, явившись из хаоса, обрели над ним власть, установился Баланс Вселенной и хаос покорился. Маятник времени начал качаться между Добром и Злом, а Нейтралитет обеспечивал, чтобы ни одна из крайностей не стала сильнее другой. Как раз в это время среди звезд впервые стали танцевать духи рас, и Боги решили создать мир, где эти расы смогли бы обитать.
Мир был сотворен, но теперь Боги начали драться за души различных рас. Боги Добра хотели дать им власть над материальным миром, побуждая к Добру. Боги Зла хотели поработить, заставить выполнять их темные приказания. Нейтральные Боги хотели дать расам власть над материальным миром, но предоставить свободу самим выбирать между Добром и Злом.
В итоге победил последний путь, поскольку Боги Зла посчитали, что такой мир несложно будет прибрать к рукам.
И тогда родились три расы: эльфы, любимцы Богов Добра; людоеды, послушные рабы Богов Зла; и люди, принадлежащие Нейтралитету, которые, имея самую короткую жизнь, легко могли перейти как на одну, так и на другую сторону.
После того как родились расы, Бог Реоркс получил задание изготовить твердь. Он выбрал себе для помощи несколько человек, которые сильнее всех жаждали работать. Но вскоре Реоркс рассердился на них — многие оказались жадными и работали лишь для того, чтобы получить богатства, мало гордясь тем, что создают. Некоторые пытались мошенничать, другие приворовывали. Разгневанный Реоркс проклял своих помощников, превратив их в гномов, крошечные существа, обреченные... То есть не обреченные! — торопливо поправился Палин, заметив, как нахмурились слушатели. — Я имел в виду... э... которым даровано благословение быть механиками, — гномы заулыбались, — и проводить жизнь, изготавливая устройства, которые никогда не будут... э... я хочу сказать, редко работают...
