Затаив дыхание, он сжал влажной от пота ладонью шнур и потянул. Занавес медленно поднимался вверх, мерцая на сгибах.
Свет резал глаза, ослепляя юношу. Прикрыв лицо рукой, Палин в благоговейном страхе воззрился на открывшуюся перед ним величественную и устрашающую картину. Портал был черной пустотой, окруженный пятью металлическими драконьими головами, разинувшими пасти в безмолвном победном рыке. Ваятель придал им максимальное сходство с Такхизис, Королевой Тьмы. Головы пылали зеленым, синим, красным, белым и черным.
Палин лихорадочно протер слезящиеся глаза. Драконьи головы засияли еще нестерпимее, и теперь юноша услышал их пение.
Первая пела:
— От тьмы до тьмы мой голос эхом звучит в пустоте. Вторая:
— От этого мира до другого мой голос кричит о жизни.
Третья:
— От тьмы до тьмы я кричу. Под моими ногами твердь.
Четвертая:
— Время, что течет, направляет тебя. И наконец, последняя голова пела:
— Раз судьба низвергает даже Богов, плачьте вместе со мной!
«Заклинания», — понял Палин. Смаргивая струящиеся из глаз слезы, он пытался заглянуть в проем. Разноцветные огни начали бешено вращаться, закручиваясь внутрь зияющей пустоты, центром которой был дверной проем.
У юноши закружилась голова, он вцепился в посох и продолжал смотреть в пустоту портала. Темнота шевелилась! Она вращалась вокруг самой себя, где в центре царил непроглядный мрак, как гигантский водоворот. Круг... круг... еще круг... Поднялся ветер — воронка жадно засасывала воздух лаборатории вместе с пылью и светом посоха...
— Нет! — закричал Палин, с ужасом ощутив, что пустота затягивает и его.
Он пытался бороться, но кружащая сила была непреодолима. С таким же успехом младенец мог решить остановить собственное рождение. Обессилевшего Палина затягивало в слепящий свет и корчащуюся тьму. Драконьи головы встрепенулись, завопив хвалебную песнь Темной Королеве.
Они накинулись на Палина, расчленяя когтями — кусок за куском.
Внезапно вспыхнуло пламя, сжигая плоть юного мага до костей.
Водопад обрушился на него; захлебываясь, Палин -шел ко дну.
Он беззвучно кричал, хотя слышал свой голос.
Он умирал и жаждал смерти, которая прекратит нестерпимую боль.
Сердце Палина разорвалось.
Все остановилось.
Свет, боль...
Наступило безмолвие.
Палин лежал лицом вниз, все еще сжимая в руке посох Магиуса. Открыв глаза, он увидел сияние кристалла — серебристое, чистое и холодное. Палин не чувствовал боли, дыхание было расслабленным и спокойным, тело — целым и невредимым, сердце билось ровно. Но он лежал не на полу лаборатории! Кругом песок! Или так ему кажется? Оглядевшись и медленно поднявшись на ноги, юноша увидел, что находится в странной местности. Голая, бесплодная равнина тянулась сколько хватало глаз и уходила за горизонт.
Палин стоял в недоумении — он никогда не бывал здесь раньше, но место ему было странным образом знакомо. Земля и небо имели странный оттенок — тускло-розовый. В голове юного мага зазвучали слова отца: «Словно пропитанные закатом или пылающим далеким огнем...»
Палин закрыл глаза, с ужасом все яснее понимая, где очутился. Страх обрушился на него удушающей волной, лишив сил даже стоять.
— Бездна, — пробормотал он, опираясь дрожащей рукой на посох.
— Палин... — Чей-то зов оборвался криком. Юноша, вздрогнув, открыл глаза, встревоженный прозвучавшим в голосе отчаянием. Увязая в песке, он повернулся в поисках зовущего и увидел перед собой каменную стену — в том месте, где несколько мгновений назад была голая земля.
К ней ковыляли двое умертвий, что-то волоча. Это «что-то», как ясно видел Палин, было человеком, и человеком живым! Он вырывался из рук тварей, словно пытаясь убежать, но противиться тем, чья сила исходит из загробного мира, было бесполезно.
Эти трое, по-видимому, направлялись к стене, потому что одно из умертвий показывало на нее и хрипло смеялось. На секунду пленник, прекратив сопротивление, поднял голову и посмотрел Палину прямо в глаза.
Золотистая кожа, глаза в форме песочных часов...
— Дядя? — выдохнул юноша, делая шаг вперед. Но пленник покачал головой и сделал едва заметное движение тонкой рукой, словно говоря: «Не сейчас!»
