Рейстлин висел в кандалах. Черная мантия была разорвана в клочья, длинные белые волосы упали на лицо, голова бессильно поникла. Палин боялся смотреть на окровавленный, искромсанный торс дяди, но его взгляд против воли возвращался к страшной ране. От груди до паха тело Рейстлина было распорото надвое острыми когтями, внутренние органы вывалились. Капающий звук издавала кровь, стекающая в большой каменный бассейн у ног Рейстлина.
Палина снова едва не вырвало, но желудок был уже абсолютно пуст. Сжав зубы, опираясь на посох, юноша, спотыкаясь, пошел к стене. Но, приблизившись к отвратительному бассейну, он не выдержал — ноги его подогнулись. Боясь вдобавок упасть в обморок от ужасного зрелища, Палин опустился на колени, склонив голову.
«Посмотри на меня, — раздался голос. — Ты... знаешь меня... Палин?»
Палин неохотно поднял голову. На него смотрели золотистые глаза, с расширенными от мук зрачками в форме песочных часов. Окровавленные губы шевелились, но ничего не могли произнести. Дрожь сотрясала худое тело.
— Я знаю тебя... Дядя... — Сгорбившись, юноша зарыдал, и в голове его начало биться: «Отец лгал! Он лгал мне! Он лгал себе!»
«Палин, будь сильным! — прошептал Рейстлин. — Ты... можешь освободить меня. Но ты должен... спешить...»
«Сильным... Я должен быть сильным...»
— Да. — Палин проглотил слезы. Вытерев лицо, он твердо встал на ноги, не отрывая взгляда от дядиных глаз. — Мне очень жаль... Что я должен делать?
«Воспользуйся... посохом. Дотронься им до замков... на кандалах... Скорее! Королева...»
— Где, где она?
Палин подскочил на месте. Стараясь не вступать в лужи крови, он подошел к дяде и, протянув руку, прикоснулся кристаллом к левому запястью Рейстлина.
Изможденный, полумертвый, Рейстлин больше не мог говорить, но Палин слышал его слова в своем сознании: «Твой приход заставил ее уйти. Она не была готова к встрече с таким, как ты... Но это ненадолго. Она вернется. Мы оба... должны уходить...»
Палин прикоснулся посохом к другому замку, и Рейстлин, свободный от цепей, упал ему на руки. Жалость и сострадание вытеснили ужас. Юноша бережно уложил истерзанное, кровоточащее тело на землю.
— Но как ты сможешь идти куда бы то ни было? — пробормотал он. — Ты умираешь...
«Да, — ответил Рейстлин без слов, и его тонкие губы изогнулись в мрачной улыбке. — Через несколько мгновений я умру, как умирал каждое утро до этого бессчетное число раз. Когда наступят сумерки, я вернусь к жизни и проведу ночь в ожидании рассвета — времени, когда Королева придет терзать мою плоть, чтобы еще раз закончить мою жизнь в мучительных страданиях».
— Что я могу сделать? — беспомощно закричал Палин. — Как мне помочь тебе?
— Ты уже помогаешь, — сказал Рейстлин громче. Голос его креп, руки слабо шевельнулись. — Смотри...
Палин с опаской посмотрел на страшную рану. Она затягивалась! Плоть заживала! Юный маг застыл в изумлении. Да будь он хоть высшим жрецом Паладайна, и то не мог бы продемонстрировать большего чуда.
— Что происходит?.. как?.. — ошарашенно спросил он.
— Твоя доброта, твоя любовь, — прошептал Рейстлин. — Мой брат тоже мог бы спасти меня, имей он храбрость войти в Бездну. — Губы Рейстлина горько искривились. — Помоги мне встать...
Палин молча помог архимагу подняться на ноги. Что мог он сказать на это? Стыд затопил душу юного мага, стыд за отца. Ладно, он еще искупит его вину.
— Дай руку, племянник. Я уже могу идти. Мы должны достигнуть портала до возвращения Королевы.
— Ты уверен, что справишься?
Палин обхватил рукой тело Рейстлина, чувствуя странный, неестественный жар, исходящий от него.
— Я должен, и у меня нет выбора.
Архимаг запахнул лоскуты мантии и, опираясь на плечо племянника, пошел так быстро, как только мог, через сыпучий песок к стоящему в центре красноватой пустыни порталу.
Но, не сделав и дюжины шагов, Рейстлин остановился, согнувшись в приступе сильного кашля.
Палин с беспокойством смотрел на дядю, неумело поддерживая его.
— Вот, — предложил он, — возьми свой посох, он поможет тебе идти.
Взгляд золотистых глаз остановился на древке. Протянув тонкую, с золотистой кожей руку, Рейстлин коснулся гладкого дерева и любовно погладил его. Посмотрев на Палина, архимаг улыбнулся и покачал головой.
