Притчер избегал его глаз и смотрел только на подбородок. Он не знал, окажется ли такая тактика эффективной — и вообще поможет ли ему чтонибудь, если с ним захотят что-то сделать.
— Приветствую вас на Россеме. — Голос губернатора был высоким и бесстрастным. — Мы рады гостям. Вы ели?
Его рука — длинные пальцы, выступающие вены — почти королевским жестом пригласила их к столу.
Они поклонились и сели за V-образный стол. Они расположились на внутренней его стороне, губернатор — напротив них, а на внешних сторонах сидели молчаливые Старшины.
Губернатор говорил короткими резкими фразами, хвалил пищу, ввозимую с Тазенды — она и в самом деле отличалась от грубой пищи Старшин, хотя и не была особо хорошей — ругал плохую погоду на Россеме, намекал на тяжести космических путешествий.
Чанис говорил мало. Притчер вообще молчал.
Обед быстро кончился. Маленькие тушеные фрукты, поданные на десерт, были съедены, салфетки использованы и отброшены в сторону, губернатор откинулся на спинку кресла и сверкнул глазами.
— Я хочу спросить о вашем звездолете. Естественно, я желаю проследить, чтобы за ним был тщательный присмотр и уход. Мне сказали, что его местоположение неизвестно.
— Верно, — весело ответил Чанис. — Мы оставили его в космосе. Это большой звездолет, предназначенный для длительных путешествий, зачастую по враждебно настроенным районам, и мы считали, что если приземлимся в нем здесь, то можем дать повод не совсем правильно истолковать наши мирные намерения. Мы предпочли опуститься на вашу планету вдвоем и без оружия.
— Дружеский акт, — неубедительно прокомментировал губернатор. — Так говорите, у вас большой звездолет? Военный?
— Не совсем военный, ваше превосходительство.
— Гм… Откуда, говорите, вы прилетели?
— С небольшой планеты сектора Сантани, ваше превосходительство.
Скорее всего, вы даже не слышали о ее существовании, поскольку она слишком незначительна. Мы хотели бы наладить торговые отношения.
— Торговля, вот как? А что у вас есть на продажу?
— Машины любого рода, ваше превосходительство. А в обмен примем пищу, дерево, руду…
— Гм… — Губернатор с сомнением покосился на них. — Я мало что в этом понимаю. Может, нам и удастся наладить взаимовыгодную торговлю.
Возможно, но после того, как я посмотрю на ваши документы, — потому что мое правительство затребует подробные сведения, прежде чем мы сможем прийти к какому- либо соглашению, — и осмотрю ваш звездолет. Затем вам придется проследовать на Тазенду.
Гости промолчали, и тон губернатора, соответственно, стал холоднее.
— Я осмотрю ваш корабль, мне это необходимо.
Чанис туманно заявил:
— Наш звездолет, к сожалению, ремонтируется. Если ваше превосходительство даст нам сорок восемь часов, он будет к вашим услугам.
— Я не привык ждать.
Впервые Притчер встретил взгляд губернатора, посмотрел ему прямо в глаза, и дыхание у него перехватило. На мгновение возникло такое чувство, как будто он тонул, но затем ему удалось отвести взгляд в сторону.
Чанис не уступал.
— Звездолет не сможет приземлиться раньше, чем через сорок восемь часов, ваше превосходительство, — сказал он. — Мы здесь и мы не вооружены. Неужели вы сомневаетесь в наших мирных намерениях?
Наступило длительное молчание, затем губернатор сурово сказал:
— Расскажите мне о вашем мире.
И все. Неприятности на этом кончились. Губернатор, выполнив свою официальную миссию, по-видимому, потерял к беседе всякий интерес, и она быстро сошла на нет.
После приема Притчер в своей комнате обследовал себя.
Осторожно, сдерживая дыхание, он «прочувствовал» свои эмоции. Нет, он не казался себе другим, но мог ли он почувствовать разницу? Разве почувствовал он что-нибудь после Обращения Мула? Разве все не казалось ему именно таким, каким должно было быть? Естественным?
Он экспериментировал.
С холодным расчетом он мысленно: «Второе Основание надо найти и уничтожить!».
И эмоция, сопровождавшая эту мысль, была ненавистью. Ни малейшего колебания не было в нем.
А затем он попытался заменить слова «Второе Основание» на слово «Мул», и у него перехватило дыхание от одной только мысли об этом, а язык присох к гортани.
