— Гарри оригинал, — улыбнулся иностранец. — Он считать карандаш лучше ручка. Всегда надежна, всегда исправный, — и, тряхнув чемодан, объявил: — Вот вещи Гарри.
— Интересно, — оживился Зарубин. — Давайте их сюда.
Томас Купер поставил чемодан на стол. Но Зарубин не торопился открывать его. Он осмотрел чемодан со всех сторон, особенно тщательно никелированные замки, и опять хмыкнул.
Руководитель делегации понял это по-своему.
— Ключ нет, — развел он руками.
— Алеша, — подозвал Михаил Тимофеевич Рудницкого.
Тот подошел к чемодану. Что он потом сделал, Купер не заметил. Он только услышал, как один за другим щелкнули два запора, и затем совершенно свободно поднялась верхняя крышка чемодана.
— О-о! — в изумлении воскликнул Томас Купер. Он собрался сказать какой-то комплимент лейтенанту, но помешал Кочетов, пригласив руководителя делегации подойти ближе к столу.
Рудницкий настороженно наблюдал за тем, с какой аккуратностью Михаил Тимофеевич вынимал из чемодана одну вещь за другой, внимательно каждую осматривал и откладывал в сторону на край стола. Лейтенант знал, что какая-нибудь мелочь, незаметная на первый взгляд деталь, могла послужить ключом к разгадке секрета исчезновения Гарри Макбриттена, и хотел обнаружить этот ключ раньше, нежели на него укажут Зарубин или Кочетов.
Но ничего примечательного в чемодане не оказалось. Здесь хранились верхние рубашки, белье, платки, носки, начатый флакон одеколона, пустой футляр для автоматической ручки, бритвенный прибор. В самом низу лежал коричневый шерстяной костюм и две пары тонких лайковых перчаток.
— Гарри Макбриттен носил перчатки? — спросил Зарубин.
— Часто, — подтвердил Купер и болезненно поморщился: — Он воевать против фашист. Танк горел, руки Гарри тоже горел... Теперь экзема. Гарри стесняться товарищ, разный знакомый и надевать перчатка.
После того как все вещи были выложены на стол, Зарубин приступил к осмотру внутренних стен чемодана.
«Двойное дно!» — словно обожгла Рудницкого догадка, и на его бледном, еще не потерявшем юношеской свежести лице вспыхнул яркий румянец. Было немного досадно, что он все же опоздал со своим предположением. Волнение, охватившее лейтенанта, еще больше усилилось, когда Зарубин с открытым пустым чемоданом подошел ближе к окну. Затаив дыхание, Рудницкий следил за каждым движением Михаила Тимофеевича.
Но тот, заглянув вовнутрь чемодана, вернулся к столу.
— Господин Купер прав, — безразлично произнес он, но глазами будто уколол Кочетова. — Гарри Макбриттен любит пользоваться карандашами. Иногда кладет их в чемодан, вот следы.
Рудницкий разочарованно поморщился. То, что Макбриттен предпочитал карандаши ручке, было уже известно.
Даже Томас Купер, не упускавший случая что-нибудь сказать по-русски, на этот раз только передвинул широкими, могучими плечами.
— Но зачем тогда господин Макбриттен возит с собой пустой футляр для автоматической ручки? — спросил вдруг Кочетов Томаса Купера.
Тот недоумевающе скривил губы. Какое отношение имела ручка к исчезновению Гарри Макбриттена?
А Кочетов из кучи вещей, выложенных на край стола, быстро достал футляр и протянул его руководителю делегации.
— Вот он, пожалуйста. Это свидетельство того, что господин Макбриттен признает и авторучку. Вы недостаточно наблюдательны, господин Купер.
— Гарри писать карандаш, — упрямо повторил иностранец. — Но ручка у него есть, Гарри — журнал.
— Вы видели, чтобы господин Макбриттен когда-нибудь пользовался ручкой?
— Видел. Граница писал, наша чувства на порог СССР.
— Я оставлю у себя этот футляр, — сказал Кочетов. — Но при встрече с господином Макбриттеном мы еще вернемся к этой теме.
— О, пари! — воскликнул Томас Купер. — Я принимать ваш вызов.
Зарубин уложил вещи в чемодан, опустил крышку и сказал Рудницкому:
— Алеша, запри.
Опять два раза щелкнули замки. Чемодан был заперт.
Томас Купер подошел к лейтенанту.
— Ваша пальцы очень хороший, мне нравится, — улыбнулся он. — Мой пальцы ломать крышка можно, отпирать замок нельзя.
Он вдруг достал из кармана пятикопеечную монету и, нажав большим пальцем, согнул ее.
— Вот так здорово! — с восхищением воскликнул Рудницкий.
