выходом. Он согласился. Через два месяца они с мамой завершили свой
первый совместный проект: наш дом. Они работали вместе и дальше,
встречая потенциальных клиентов и представляя им возможные модели
других построек. Папа управлял общим процессом, буквально околдовывая
людей и с легкостью заполучая их доверие. Он был знающим, вызывающим
уважение. Естественно, вы захотели бы поручить ему строительство своего
дома. Господи, да вы захотели бы стать его лучшим другом!
Мама же занималась документацией, улаживала вопросы о ценах. Дома
стоили бешеных денег, если уж говорить честно, даже родители признавали
это. Но люди готовы были заплатить даже больше, потому что качество
построек действительно заслуживало этого.
В смерти отца мама винила себя, я видела это в ее глазах. В последнее
время он и так много работал, а она, как ей сейчас казалось, слишком давила
на него. Если бы она этого не делала, сердечный приступ не забрал бы у нее
мужа, а у нас отца, и все было бы иначе. Со своей стороны, я обвиняла себя.
Если бы я не лежала в кровати тем утром, все могло бы закончиться не так
страшно, я успела бы оказать ему помощь. Если бы, было бы, могло бы…
Так легко говорить о чем-то в прошедшем времени. Но мы жили в
настоящем, и у нас не оставалось выбора, кроме как продолжать двигаться
дальше. Мы с мамой много трудились: я – в школе, она же тянула на себе
весь бизнес в одиночку. Каждое утро мы выпрямляли спины, улыбались
правильными улыбками и идеально укладывали волосы, сияя перед
окружающими, но глубоко внутри была похоронена печаль. Иногда она
проскальзывала на мамином лице, иногда – на моем, и, хоть мы успешно
скрывали эту боль друг от друга, она никуда не исчезала.
Я указала на ванную комнату женщине в белом платье с пятном от
красного вина (кто-то из работников выездного ресторана, которых
пригласила мама, врезался в нее), и тут мне на глаза попалась тающая на
глазах стопка брошюр. Благодаря небеса за шанс выскользнуть отсюда, я
вышла на улицу и направилась к гаражу. На нашей подъездной дорожке была
припаркована машина выездного ресторана, я обошла ее, любуясь на небо.
Солнце недавно зашло, небо розовело с одного края и синело с другого. Лето
только начиналось, а для меня это означало занятия по пособиям для
подготовки к поступлению в колледж и долгие часы у бассейна в попытках
сделать идеальный загар еще более совершенным. Хотя этим летом я еще и
работала.
Джейсон подрабатывал в библиотеке за информационной стойкой с
пятнадцати лет и уже успел заработать репутацию Мальчика, Который Знал
Всѐ. Даже пожилые леди, приходившие в библиотеку в поисках интересного
романа, чтобы скоротать вечерок, были впечатлены его вежливостью и
компетентностью. Посетители библиотеки любили его по той же причине,
что и я: у Джейсона всегда были ответы. Его коллеги – две умные девочки –
тоже обожали его. А вот ко мне ни одна из них не пыталась относиться хотя
бы с симпатией, и в их глазах я ясно видела, что они считают меня
недостойной такого умного парня. Когда Джейсон попросил подменить его
за информационной стойкой на эти восемь недель, что он будет в лагере, я
сразу подумала, что девочки, работающие с ним, будут не рады такой замене
в моем лице. Перед отъездом он пару раз приглашал меня к себе, чтобы
объяснить, как искать что-либо в базе данных и прочие детали. Обе девушки
цокали языками и закатывали глаза всякий раз, когда я задавала вопрос.
Джейсон не замечал этого, а когда я сказала ему об этом, он только поджал
губы, словно этот разговор был пустой тратой времени. «Это ерунда, и она не
стоит того, чтобы о ней беспокоиться» - вот, что он тогда сказал. Конечно,
если ты работаешь за информационной стойкой, гораздо важнее уметь
пользоваться каталогами – в этом он был прав. Джейсон вообще всегда был
прав. Но не беспокоиться о том, как меня примут в библиотеке, я все же не
