десять минут. Делия прислонилась к холодильнику.
- Это ужасно, - сказала она, прикрыв глаза. Никто из нас не ответил. На
кухне повисло молчание, какое, как я уже знала, заполняло все пространство
всякий раз в кризисных ситуациях. На этот же раз мы вообще были
одурачены собственными придуманными правилами. Затем, как и обычно,
Делия открыла глаза:
- Ну что же, - спокойно сказала она, - вот, как мы поступим…
К этому моменту я уже трижды работала с рестораном «Wish»,
включая самый первый день, когда помогала Делии на коктейльной
вечеринке. После нее были еще детский утренник и юбилей по случаю
пятидесятилетия. В каждый из этих дней была какая-нибудь неловкая
ситуация: то пожилой мужчина ущипнул чуть ниже спины, когда я
проходила мимо с подносом булочек, то Кристи опрокинула на меня поднос,
заляпав лососем и маслом мою юбку, то Берт выскочил из-за угла, напугав
меня так, что я чуть ли не выронила тарелку с салатом; и всякий раз я
спрашивала себя: чем же я думала, подписываясь на это? Но в то же самое
время я чувствовала и странную умиротворенность, когда нужно было
справляться с навалившимся на меня хаосом. Кроме того, помимо
беспорядка тут было еще и веселье – и я очень ценила это. Кристи постоянно
возвещала: «Вхожу!», когда открывала дверь, а затем торжественно вносила
то, что было у нее в руках – поднос, салфетки или собственную косметичку.
Берт поджидал у дверей Уэса, надеясь поймать его (что никогда ему не
удавалось, потому что брат открывал дверь и констатировал: «Берт, я тебя
вижу»). Я также узнала, что, когда Делия нервничает, она начинает
мурлыкать что-то себе под нос, обычно это была мелодия из «Американского
пирога», а вот Моника никогда не переживала, да и выражение на ее лице
менялось довольно редко. А еще я узнала, что всегда могу рассчитывать на
одобрительно приподнятую бровь Уэса и тихий саркастичный комментарий,
ну или просто на дружелюбный взгляд, когда я чувствовала, что все валится
из рук. Вообще, что бы ни происходило, в «Wish» всегда был кто-то готовый
встать на твою сторону, и это ощущение плеча было полной
противоположностью тому, что я видела и чувствовала в библиотеке или где
бы то ни было. Наверное, именно поэтому мне так нравилось работать здесь,
и неважно, какая катастрофа случалась в следующий раз. Здесь я понимала,
что живу, что я – счастлива.
Но, когда праздник заканчивался, мы все стояли возле машины, смеясь
и рассказывая истории об индюках и милых гостях, а организаторы
рассчитывались с Делией, я чувствовала, как шаг за шагом возвращается та
моя жизнь, из которой я вырывалась на последние несколько часов. Я
вспоминала, что на следующее утро должна быть в библиотеке – и все снова
становилось на свои места.
- Мейси, - окликала Кристи, когда мы помогали Делии убирать посуду
и остатки угощения на ее импровизированной кухне и готовились уже
расходиться, - ты едешь с нами сегодня?
Она каждый раз повторяла свое приглашение, хотя я всякий раз
отказывалась от него. Я ценила это. Приятно знать, что у тебя есть выбор,
даже если на самом деле ты не можешь выбирать.
- Нет, не могу, - говорила тогда я. – Я занята.
- Ну ладно, - пожимала она плечами. – Тогда в следующий раз,
хорошо?
Вот так все и происходило, наш маленький рутинный ритуал. Однажды
Кристи с любопытством поинтересовалась, чем же я так занята каждый
вечер.
- Да так, знаешь, кое-что для учебы, - ответила я.
- Даже не начинай, - пробормотала Моника, покачав головой.
- Готовлюсь к экзаменам, - пояснила я. – А по утрам работаю в еще
одном месте.
Кристи округлила глаза.
- Это же лето! – воскликнула она. – В смысле, я знаю, что ты – вся
такая умница-разумница, но разве тебе не нужен перерыв? Жизнь, знаешь ли,
длинная!
Может, и так, подумала я. А может быть, и нет. Но вслух я сказала:
- Мне просто, правда, многое нужно успеть сделать.
- Ладно, - улыбнулась она, - наслаждайся. Учись за меня, раз уж есть
